Демон в белом

Я невольно улыбнулся. После ухода Сиран только Паллино и Элара напоминали мне о жизни Адра-мирмидонца. Валка – и, пожалуй, Бассандер Лин – были единственным, что у меня осталось с Эмеша. Когда Паллино заговорил, я как будто снова стал Адром-мирмидонцем. Не сэром Адрианом, не Полусмертным, не Демоном в белом. И я чувствовал, что это правильно.

– Адр? – окликнул он, когда я не ответил. – Я не пущу тебя одного.

– Хочешь идти со мной к сьельсинам? – покосился я на Лориана, который потупил взгляд. – До конца?

– Только попроси, – ответил он, не мигая уставившись мне в глаза. – Ты подарил мне вторую жизнь. Я готов за это отплатить.

– Некоторые уже отплатили, и с меня этого довольно, – ответил я, думая об Удаксе. – Тебе следует поступить, как Сиран. Если корабли не придут… если меня заберут, спасайся. И ты тоже, – добавил я, обращаясь к Лориану. – Хватит с вас войны.

– Война не окончена, – заметил Паллино.

– А об Эларе ты подумал? – спросил я. – Бросишь ее?

– Кто бы говорил, парниша, – не моргнул глазом старый солдат. – Доктор Ондерра-то в фуге.

– Валка поймет, – ответил я, но мысленно скривился. Старый негодяй был прав.

– Ни в жизнь, – парировал он. – Она тебя убьет.

Я не смог смотреть ни на Паллино, ни на Лориана.

– Не придется. Я и так буду мертв.

– На твоем месте я бы надеялся, что так и будет, когда она узнает, что ты натворил, – сказал Паллино.

Лориан поморщился, но оставался непривычно молчалив. Наклонившись, он барабанил пальцами по трости.

– Корабли успеют, – твердо произнес я. – И ты со мной не пойдешь.

– Тебя не спрашивают, черт побери. Я не пущу тебя одного. – Паллино, все так же не мигая, смотрел мне в глаза.

Я молча нажал кнопку, чтобы продолжить спуск. Не отводя взгляда, я пытался уловить в лице хилиарха дрожь, тик или мышечный спазм, некое подтверждение нетвердости его убеждений. Но ничего не заметил.

Секундой спустя двери раскрылись, и я вышел в людный зал. Раненые лежали на кушетках и носилках прямо на полу. Здесь, у ворот, оставались только солдаты, выжившие после вчерашней битвы, и уцелевшие защитники стены из арьергарда. Когда мы вошли, все взгляды обратились к нам. Солдаты выпрямились, кое-кто даже отдал честь. Вслед понесся шепот:

– Это он?

– Дьявол?

– Марло?

– А он ниже, чем я думал.

– Тише!

– Он пойдет?

– Не может быть! Это какой-то фокус!

Я аккуратно шел мимо поддонов, не мешая солдатам болтать и стараясь не наступить на чью-нибудь импровизированную постель. Петляя по узкому проходу, я добрался до места, где потолок был прозрачным, а плиточный пол вестибюля уходил за пункты таможенного досмотра к внешним воротам. Здесь тоже были солдаты. Одни сидели, другие стояли, но большинство полулежало на полу, ожидая сигнала и уведомления о том, что битва возобновилась.

– Если ты уйдешь, – прошептал Лориан, – они потеряют надежду.

– Если я уйду, – ответил я, – она им и не понадобится.

– Даже если флотилия придет… – Лориан остановился и поставил трость между сапогами, – как только ты окажешься у них в руках, тебе конец.

Я шел дальше. Паллино не отставал. Я не оглядывался.

– Ты не слышал, что меня не убить? – произнес я достаточно громко, чтобы ближайшие солдаты застыли и замолчали.

Я сказал это в шутливой манере, с показной гладиаторской удалью. Но Лориан верно подметил. Учитывая, кем я был и что значил для солдат, моя гибель стала бы для них ударом. Медленно я прошел под арками таможенного пункта и спустился к трамвайным платформам, с которых можно было уехать к терминалам и тоннелям, где враг захватил оставшихся беженцев. Там меня встретили готовые, в полном обмундировании, солдаты. Они расступились перед нами.

– Он не двигается? – спросил я пожилого часового, чье смуглое лицо напоминало мне солдата Каракса.

– Нет, милорд. Просто… наблюдает.

Гигантская голограмма Пророка вернулась полчаса назад и потребовала моей сдачи. С тех пор фантом поднялся на милю над стеной и городом, внимательно осматривая все, что попадало в поле зрения его черных, как чернильные колодцы, глаз. Голограмма молчала и не двигалась.

– Сэр, открывать ворота? – спросил часовой.

«Страх отравляет», – сказал я себе и шагнул к выходу.

– Давайте.

В щель открывающихся гигантских ворот ударил свет. Рельефная бронза разошлась, впуская внутрь бурный ветер. День выдался ясным, ничто не предвещало грозы. Вчерашние обещания погоды были пустыми. Потеряв белый плащ, я надел поверх брони свою старую шинель и повыше подтянул воротник. Сейчас или никогда.

– Часовые! – вскинул я голову и скомандовал: – Не пропускайте хилиарха!

– Что?! – Паллино рванулся ко мне, но путь ему преградили полдесятка солдат.

Я услышал, как Паллино врезал одному, и мысленно поморщился.

– Адр, сукин ты сын! – ревел Паллино.

Я повернулся.

– Передай Эларе, что я ее люблю, – сказал я и обратился к Лориану: – Если план не сработает, сделай все возможное, чтобы эти люди вернулись домой.

Паллино ударил другого часового и едва не вырвался, но на подмогу пришли еще трое. Только вдевятером его смогли удержать.

Бравый коммандер отдал честь, впервые в жизни – без наигранности и издевки.