День гнева. Повести

Трое повалили Смирнова на койку, расстегнув наручники, привязали закинутые за голову руки, прикрутили к краю койки ноги.

— Ну, что у тебя, Володя? — майор торопил.

— Порядок, полный порядок, — с профессиональным достоинством отозвался тот.

— Тогда действуй.

Трое отошли от Смирнова. Володя передвинул рычажок. Закрепленное ногами и руками тело Смирнова вытянулось тугой дугой.

— Отпусти, — распорядился майор.

Володя вернул рычажок на исходное, смирновское тело опало. Майор полюбопытствовал:

— Что скажешь, начальник?

— Подонок. Палач. Мразь, — был ответ.

— Володя, — не скомандовал — попросил майор.

На этот раз Смирнова в дуге подержали подольше. Майор присел на край койки, заглянул в пустые, остановившиеся смирновские глаза, подождал, пока в них появится осмысленность. Со временем появилась. Ненависть. Майор потрепал его по щеке и спросил:

— Где Ферапонтов?

— Много у тебя через эту койку народу прошло? — плохо ворочая языком, вопросом на вопрос ответил Смирнов.

— Много, — подтвердил майор.

«Волга» Ларионова ехала вдоль железнодорожных путей. Мосин обернулся с переднего сиденья, предупредил:

— Метров через триста этот дом будет.

— Остановись, — отдал распоряжение шоферу генерал, включил свет в салоне, достал оперативную карту Москвы, прикинул по ней свое местонахождение и с удовлетворением отметил: — В общем, рассчитали мы все правильно. — И в микрофон: — Всем участвующим в операции! Я в трехстах метрах от объекта. Через три минуты жду на месте. Ровно через три минуты. За сто метров от объекта всем включить сирены. Внимание! Засекаю время!

«Волга» продолжала стоять. Миня обернулся и с недоумением спросил:

— А мы когда же?

Ларионов смотрел на хронометр и считал секунды. Поднял руку, сказал:

— Пошли!

«Волга», взревев, рванулась с места. С трех сторон взвыли нестерпимые сирены, к дому с вывеской подлетели машины, из них выскакивали люди в штатском и люди в форме, полукольцом обхватывая дом. Подкатила и «восьмерка» с Аликом и Казаряном.

Ларионов вылез из «Волги», увидал старых дружков, но ничего не сказал, поправил фуражку и направился к «рафику» с репродуктором. Там уселся в салоне и взял микрофон:

— Говорит генерал Ларионов, — мощно раздался его механический голос. — Вы блокированы. Ни предложений, ни условий, ни ультиматумов у меня нет. Если полковник Смирнов жив, выходите по одному. Если нет, через две минуты открываю огонь на уничтожение.

Те нарушили ларионовское приказание: вышли втроем. Майор и Володя вели под руки Смирнова, вели, как царя на трон, нежно и почтительно.

Казарян и Алик кинулись к другу, подхватили, повели, сами не зная куда.

— В санитарную, — подсказал им Ларионов через репродуктор и, бросив микрофон, вышел из «рафика». Подбежали медики, вырвали Смирнова из рук друзей и потащили в белый с красным микроавтобус.

Алик посмотрел на парочку, безошибочно выбрал майора и весь вложился в удар, направленный в многострадальную челюсть, — майора отшвырнуло метра на два. Подошел генерал, тухло посмотрел на лежавшего и приказал тихому Володе:

— Ну-ка, подними его.

Володя суетливо и долго пытался поднять майора, получилось только тогда, когда майор слегка очухался. Майор встал перед Ларионовым.

— Падаете ни с того, ни с сего, — брезгливо констатировал генерал и вдруг двумя стремительными рывками отодрал от майорской рубашки погоны, швырнул на землю, в пыль, и старательно, как о половичок, вытер о них ноги.

А меж тем члены команды выходили по очереди. Их умело хватали, споро обыскивали и без особой деликатности толкали в «воронок».

— И этих туда же! — крикнул генерал Махову, распоряжавшемуся у «воронка». Схватили и разжалованного майора с напарником, поместили, куда надо.

Ларионов заглянул в санитарную машину, у задней двери которой уже мельтешили Алик с Казаряном. Смирнов в окружении медперсонала неудобно сидел на низких носилках.

— Здорово, генерал! — гаркнул он бодро.

— Медики, что с ним? — спросил Ларионов.

— Тяжелый шок, сильнейшие побои, вроде бы внутренних повреждений нет, но кто знает… — отвечал бородатый врач. — Рентгенчик бы.

— Саня, двигаться можешь? — поинтересовался генерал.

— Он сейчас в горячке и сплясать может, — ответил за пациента недовольный врач.

— Медики, отдайте его мне, а? Нужен очень, — униженно попросил Ларионов.

— Да забирайте вы свое сокровище! — взорвался врач и, хлопнув себя по затылку, добавил: — Вот он где у меня со своими капризами, уложить никак не можем! Только за последствия отвечать будете вы!

— Я, я, — согласился Ларионов. Почти по-немецки.

Смирнов же без слов, растопырившись от неуверенности, — сможет ли, — вылез из санитарки. При свете фар осмотрел себя, увидел новые свои, до невозможности замурзанные джинсы, рубаху в непонятных пятнах, пустую сбрую. Крикнул Махову, только что проводившему «воронок»:

— Леонид, в дежурке, в столе, машинка моя, и где-то там куртка. Принеси, пожалуйста.

Махов, кивнув, отправился в дом.

— За цепочку на лагерь мы ухватились со вчерашнего вечера. Прочесываем по документации соответствующий контингент, — сказал генерал. — Что у тебя есть, Саня?