День гнева. Повести

— Покатилов из «Космоса», Лев Сергеевич Кирьяков из райисполкома, отдел милиции этого района: не могла существовать контора с такой вывеской без их ведома, скорее всего, начальник, твое ХОЗУ…

— Уймись, уймись, Саня, к этому вернемся позднее.

— Позднее поздно будет. Всех изолировать до прихода на работу, неориентированных…

Подошел Махов с пистолетом и курткой в руках.

— Ваше, Александр Иванович?

— Чей туфля? Мое, — вспомнил «Кавказскую пленницу» Смирнов, надел куртку, и под куртку в сбрую воткнул парабеллум, глянул на часы. Разбитые часы стояли. Осведомился: — Который час?

— Четыре часа шестнадцать минут, — доложил Махов.

— Всего-то? — удивился Смирнов. — Я-то думал, они часа три мной занимались.

— Что они с тобой делали? — из-за спины генерала спросил Алик.

— Электротерапию применяли, — ответил Смирнов.

— Как это? — испуганно удивился Алик.

— Потом, — отринул его Смирнов, и Ларионову: — Сейчас, Сережа, я тебе преподнесу самый ценный подарок. Глеба Дмитриевича Ферапонтова. Береги его, засади в самую надежную одиночку, поставь в охрану своих людей, проверяй эту охрану ежечасно, проверяй сам, только сохрани его! Это — единственный и главный свидетель на него.

— Где он, этот твой свидетель? — быстро спросил генерал.

— Сейчас мы к нему поедем. Возьми ребят получше.

— Сырцов, Демидов, в оперативную машину на задание! — приказал Ларионов. — Я еду в машине Казаряна, вы — за нами.

— Жаждешь конфиденции, Сережа? Другой бы драться, а я — пожалуйте… — Казарян хлопнул генерала по погону и пошел к своей «восьмерке». Смирнов вдруг вспомнил:

— Ты извини меня, Алик, что с машиной такое приключилось…

— Да иди ты! — огрызнулся Алик.

— Ремонт твоей машины мое автохозяйство возьмет на себя, — сказал Ларионов.

— Идите вы все! — зашелся Алик.

— Пойдем, — согласился Смирнов. — И ты с нами.

Втроем они подошли к «восьмерке», уселись и поехали.

— Вы простите меня, братцы, за тот разнос. Должны понять: звонки сверху, звонки снизу, сбоку, из подземелья. Ничего не оставалось, как оперативно реагировать на справедливые критические замечания.

— Раз все правильно, зачем извиняешься? — сидевший сзади, рядом с Ларионовым, Алик на него не смотрел.

— Я извиняюсь только за то, что не смог ввести вас в курс дела. Только за это.

— Виляешь, генерал, — оценил речи Ларионова сидевший за рулем Казарян.

— Зачем тебе понадобилось провоцировать нас на подход к Грекову? Форсировал события? — спросил Смирнов. — Но подготовиться к этому как следует не сумел.

— Мне необходимы были развязанные руки, и твои, и мои.

— Ты когда понял, на что я выхожу? — приступил к главным вопросам Смирнов.

— После лавины звонков.

— Значит, знал об этом синдикате давно?

— Скажем так: давно предполагал, что нечто подобное существует.

— Что же не копал по-настоящему?

— Не за что было ухватиться.

— А у Саньки было, за что ухватиться? — не выдержав, влез в разговор Казарян.

— Было. «Привал странников».

— У тебя он тоже был, — сказал Смирнов. — Только ты почему-то настойчиво ориентировал Махова на торговцев наркотиками, неужели не чувствовал подставку, липу?!

— Сейчас борьба с наркоманией — проблема проблем. А в подробности я не успевал влезть.

— Все ты врешь, Сережа, — Алик повернулся наконец к генералу, решаясь, посмотрел в глаза. — Ты боялся. Ты боялся момента, когда при неустойчивом равновесии твое положение, твоя генеральская карьера могут оказаться в опасности. Ты хотел выиграть не рискуя: удалось Сане — прекрасно, не удалось — хуже, конечно, но терпимо, потому что впрямую-то тебя не касается! Так?!

— Не так, — обозлился Ларионов. — Не так, потому что любая моя акция в этом направлении была бы нарушением законности.

— Господи, еще один радетель за правовое государство! — ахнул Казарян. — Сережа, с нами-то целку из себя не изображай! Законность! Осведомители твои по обрубленным концам — законность?!

— Не занимайся демагогией, Рома, — только это и оставалось сказать генералу.

По Ульяновской выехали к Садовому. Рассвело уже всерьез.

— Зачем ты полез в нашу машину? — спросил Алик. — Тебе ведь что-то надо от нас, да?

— Не от нас, — поправил его Казарян. — От Саньки.

— Трудно с вами, — признался Ларионов. — Нам куда, Саня?

— На Серпуховку.

Теперь уже по указке Смирнова разбирались в переулках, пока не вырулили к пятиэтажке, окруженной хлипко-могучими тополями. Остановились, тут же за ними пристроилась оперативная «Волга».

— Пошли, Сережа, — пригласил генерала уже выбравшийся с переднего сиденья Смирнов. Ларионов выкарабкался с заднего, одернул генеральский пиджак, поправил фуражку и ответил:

— Не тот уровень, Саня. Генерал на задержании комбинатора? Много чести. — И приказал стоявшим у оперативной машины парням: — Сырцов, Демидов! В распоряжение полковника Смирнова. Действовать по его указаниям.

Смирнов отвык командовать, да, и не любил особо это дело никогда. Предложил:

— Потопали, ребятки.

Дотопали до дверей Любиной квартиры, и Смирнов позвонил. Очень скоро голос Алексея осведомился:

— Кто?

— Я, Леша, — представился Смирнов. — Открывай.