День учителя

Однажды, в самом начале своей работы «у Гордона», Андрей Иванович, вот так же опаздывая, вбежал в школу и испугался, обнаружив, что в раздевалке отсутствуют дети. Это был плохой признак — опоздание больше чем на пять минут. Директора видно не было. Охранник посмотрел на проследовавшего к лестнице учителя недоуменным взглядом, чем еще больше смутил его. Мирошкин подбежал к своему кабинету и обнаружил, что он заперт. «Придется за ключом возвращаться, — решил учитель, — теперь Эммануил точно поймает. Стоп! А где же дети?» Детей нигде не было. «Не дождались. Ушли, урок сорвали!» В растерянности — по его расчетам, он опоздал ненамного — Андрей Иванович побрел вниз. И вот тут-то его и поразило то, что он не слышит крика Меркуловой. Мирошкин дернул дверь кабинета истории — заперто. Подергал соседние двери — они также не поддались. Закрытыми оказались все двери в коридоре третьего этажа. Происходящее стало казаться каким-то дурным сном. Оставалось прибегнуть к помощи охранника — единственного человека, который в тот день попался Андрею Ивановичу в школе. Уже спустившись вниз, учитель вдруг услышал взрыв хохота, доносившийся из кабинета домоводства. Слабо надеясь на что-то хорошее, он робко вошел в класс. На кухне, где обычно ученицы ставили опыты по приготовлению макарон, вокруг накрытого стола, возглавляемого Татьяной Семеновной — учительницей домоводства и завучем по совместительству — сидели пять-шесть педагогов и чему-то смеялись. «О! Историк!» — закричала никогда не унывавшая Татьяна Семеновна и налила коллеге стопку водки. Андрей Иванович совсем растерялся и выпил. Тут же пирующие ему все и разъяснили. Рядом со «школой Гордона» («средняя школа № 12… с углубленным изучением английского языка») располагался шинный завод, который сгорел накануне ночью. Зловонное черное облако накрыло окрестные дома, жители которых и так не могли похвастаться, что живут в благоприятных с точки зрения экологии условиях — оживленные автодороги, несколько заводов, скотобойня, мимо которой протекала речушка, отравлявшая в округе воздух исходившим от ее мутных вод зловонием. В день пожара дышать стало просто невозможно, и начался исход людей из зоны, где сгустился отравленный горящей резиной воздух. Школьников успели еще ночью обзвонить и предупредить, что в ближайшие несколько дней уроков не будет. Поэтому в школу пришел всего один мальчик-сирота, у которого, как узнал Андрей Иванович, не было никого, кроме старенькой бабушки, и та все-таки привела его в школу, попросив последить за ребенком хотя бы до полудня — ей надо было в поликлинику. Васю, так звали мальчика, посадили тут же, в классе домоводства, снабдив его фломастерами и бумагой. В отличие от детей учителя, которых никто не оповещал, явились на работу в полном составе. Большинство, правда, сразу же покинуло опасное место, но те, у кого не было аллергии и кто радовался любой возможности повеселиться, засели у Татьяны Семеновны. И хотя уже через десять минут пребывания в школе у Мирошкина начало першить горло, он все же решил присоединиться к коллегам — хотелось снять стресс. Они просидели в кабинете домоводства часов до пяти, уничтожив почти все продукты, закупленные для обучения будущих хозяек. Всем было хорошо — сообща смотрели телевизор, узнавая из выпусков новостей, что уровень загрязнения в районе пожара превышен в пять раз, иногда поднимались вместе с учительницей химии в ее кабинет посмотреть, как под воздействием смога меняется цвет препаратов для опытов. Много смеялись. «Ничего, ничего, — подбадривала себя и окружающих Татьяна Семеновна, наблюдая за убылью казенных продуктов, — они у меня шить будут». Она была добра ко всем, и к Андрею Ивановичу в особенности. Тогда завуч еще думала, что ей удастся выдать за него замуж свою дочь, преподававшую в начальных классах. А он женился на Ирке, и все изменилось. Впрочем, не все. С тех пор, опаздывая, Андрей Иванович с теплотой вспоминал день после пожара на шинном заводе…

У двери класса Мирошкина ожидала хорошо одетая родительница с пакетом в руках. «Бутылка», — оценил по форме и весу его содержимое учитель. Ему стало совсем неудобно: «От родительского комитета пришла одаривать, а я опаздываю». «Здравствуйте, Андрей Иванович, — начала дама, — поздравляю вас с вашим профессиональным праздником, желаю вам крепкого здоровья и успехов в вашем нелегком труде». Андрей Иванович принял «дары» и поблагодарил, но женщина все не уходила, внимательно рассматривая его лицо. «Андрей Иванович, я хотела бы поговорить о своей дочери, Пугачевой Даше из 5-го «А». У вас сейчас у них должен урок идти», — проговорила она наконец. Андрей Иванович напрягся и приготовился отдать пакет назад. Пугачева получала у него в лучшем случае тройки, а чаще всего — вообще отказывалась отвечать, удовлетворяясь неудовлетворительными оценками.