Derbi Braya Pylayuschaya Ember 1

— Моя мать исчезла шесть лет назад и до сих пор считается пропавшей без вести. У

меня есть сестра, но она не смогла бы мне помочь, даже если бы захотела. Она с трудом

держится на работе и еле сводит концы с концами.

Я не собираюсь говорить ему об Уилл. Он, наверняка, использует мою любовь к ней

против меня, если ему понадобится оказать на меня давление.

— А что насчет твоего отца?

Я пренебрежительно фыркаю.

— Не знаю. Какой-то парень, у которого была интрижка с моей матерью. Мне

известно только его имя и больше ничего.

Имя довольно распространенное, поэтому найти его будет не так-то просто. Я бы

даже не знала, с чего начать.

— Как насчет друзей, бойфрендов?

Я вздрагиваю. У меня в голове проносится образ Уорнера. Каждая мышца в моем

теле напрягается.

Мав подается вперед. Его глаза сужаются и бродят по мне.

— Так вот, значит, от кого ты бежишь? Своего мужчины?

Что я могу сказать в свою защиту? Что Уорнер — псих? Жестокий? Следящий за

каждым моим шагом? Безумец?

— Всё сложно. Он…

Не успеваю я ответить, как черты лица Мава искажает мрачный взгляд. Внезапно он

превращается в Люцифера.

— У него есть какие-нибудь идеи, где ты находишься? Или ты сбежала, не сказав ни

слова?

Какого черта?

— Мне пришлось…

59

— Наверно, он места себе не находит, всюду тебя разыскивая. Задавая вопрос

«какого хрена»? А ты тем временем, — он кривит губы, — бегаешь в поисках приятной

компании. Избавляешься от своей девственности, только вот зачем? Хочешь, чтобы тебя

жестко объездили на стороне, прежде чем устроишь семейное гнездышко и осядешь с

милым христианским мальчиком? Хочешь оторваться по полной, прежде чем поселишься

в какой-нибудь лачуге и станешь идеальной домохозяйкой до конца своих дней?

Я отшатываюсь назад, как будто он меня ударил, и вскакиваю на ноги. Теперь

внутри меня горит пламя другого рода, которое развязывает мне язык. Мои ногти

впиваются в ладони до такой степени, что я уверена, у меня пойдет кровь.

Мой разум перебирает варианты ответов, от которых бы у Мава голова пошла

кругом.

— Ты не имеешь ни малейшего представления о том, какой ад я пережила!

Он — просто склонный к осуждению козел. То, что бывшая подружка разбила его

сердце, еще не значит, что каждая девушка, которую он встречает — точная ее копия. Да,

я слышала часть разговора между ним и Дозером. Какая-то рыжеволосая экс-

возлюбленная по имени Дана предала его, и теперь он срывает свой гнев на мне.

— Да? Тогда расскажи мне, Куколка, что это за ад такой?

Жуткие воспоминания прокручиваются в моем сознании, словно я наблюдаю, как

они сменяют друг друга на большом экране. Мой желудок сводит от тошноты. Я сразу же

чувствую себя грязной. Я могла бы сто раз принять душ, но так никогда и не избавиться

от грязи, которую оставляли после себя эти воспоминания. Я втягиваю в легкие огромную

порцию кислорода и потрясаю своими сжатыми кулаками.

Затем до меня кое-что доходит, и я храбро отвечаю ему:

— Нет.

— Нет? Что «нет»?

Его ненависть так глубоко укоренилась в нем, что, когда он смотрит на меня, он

видит не меня. Он видит ее, свою бывшую. Он предпочитает верить этому надуманному,

искаженному представлению обо мне, чем слушать то, что я скажу в свою защиту. Я не

стану обнажать мою душу и не покажу ему свои наиболее уязвимые места. Так же, как я

не заслуживала его гнев, он не заслуживал моих ответов.

— Просто нет, — огрызаюсь я.

— Ты не расскажешь мне? — он склоняет голову на бок. — Ладно. Тогда дай

угадаю, — он встает, кладет руки на стол и наклоняется ко мне. Вены на его предплечьях

выпирают. — Он не часто приглашал тебя на свидания? Не уделял должного внимания?

Но зато тратил на тебя кучу бабла?

Я закатываю глаза.

— Вот именно, — мои слова источают сарказм. — Ты угадал. Он был настоящим

джентльменом. Богатым. Красивым. Обращался со мной как с королевой. — Больше, как

с рабыней. — И знаешь, что? Мне этого было мало. Потому что я такая же, как твоя

бывшая, не так ли?

Лицо Мава темнеет, а его ноздри раздуваются. Он обходит вокруг стола.

Мой пульс учащается. Я пячусь, но внутренней стороной коленей натыкаюсь на

стул, который мешает мне убраться от него как можно дальше.

Мужчина хватает меня за подбородок и использует его, чтобы подтолкнуть назад и

снова усадить на мой стул. Он рычит:

60

— Ты мне, мать твою, не нравишься. Я не хочу видеть тебя здесь. Более того, я не

хочу видеть тебя рядом с этим клубом. Но я дал Дозеру слово. Двенадцать дней. Ни днем

больше. И тебе лучше следить за каждым своим долбанным шагом и этим чертовым

дерзким ртом. Смекаешь, о чем я толкую, черт тебя дери?

Я свирепо гляжу на него снизу вверх, стараясь освободить свой подбородок из его

железной хватки, но его пальцы так крепко сжимают мою челюсть, что, наверняка, после

них останутся отпечатки пальцев.

— Ты будешь убирать, готовить, делать все, что я, черт возьми, тебе прикажу. И не

путайся, мать твою, у меня под ногами. Тебе все ясно?