Деревянное море

– Оставим это. Мне нравится мое платье. Каз де Флоон слишком много на себя берет. Он хочет все контролировать. Приглашает «друзей» попутешествовать, но потом одевает их по своему вкусу и дергает за ниточки, словно Барби и Кена. Мне это не нравится. Поначалу мне казалось, что, мол, ничего страшного, но это не так. Извращение. Он извращенец.

– Пусть так, но вы же знаете, что он сделает, когда увидит вас в этом платье. Зачем провоцировать неприятности? Не так уж трудно надеть то, что он просит.

– Может, вам и не трудно, а мне трудно. Я ему не марионетка. Устала я от его истерик и капризов. Все и всегда должно быть только так, как хочет он. Если нет, он дуется, как дитя малое. Боже, и это один из самых могущественных людей мира! Да знай я, как он себя будет вести, никуда бы не поехала.

– Но, Сьюзен, ведь он за все платит! Он дал всем вам, женщинам, одинаковые наряды, чтобы никто никому не завидовал. Согласитесь, в этом есть смысл. Плюс, мы во все время путешествия живем как боги.

– Божки. – Сьюзен подложила плечико под платье.– Божки Флоона, которыми он помыкает, как Зевс. Принять приглашение в эту поездку – все равно что продать душу дьяволу. Да, мы знакомимся с достопримечательностями и прекрасно питаемся, но должны делать только то, что хочет Флоон, иначе он звереет. Не верю, что его «друзья» мирятся с этими безумиями. В жопу это его путешествие – я больше не играю. Прав был Фрэнни, не нужно было никуда ехать. Это я его уговорила, а теперь жалею.

Когда я впервые побывал в будущем, Сьюзен, помнится, отчитывала меня по телефону за мое недовольство поездкой. Сегодня она жалела, что поехала. А завтра будет говорить, чтобы я прекратил нытье. Что же случилось между сегодня и завтра, что она передумала? А главное, что случилось сегодня – месячные?

Кто такой этот Каз де Флоон помимо того, что он один из самых могущественных людей в мире? И что у меня с ним может быть общего? И где искать столь знакомое мне перо? Я знал, что видел его где-то здесь. Я был в этом уверен.

Внизу в холле собрались шуты Флоона. В мире полно людей, страдающих от безделья. Мы все к этому причастны и привыкли с этим сталкиваться. Но время от времени встречаешь людей, бездельничающих до того странным образом, что мозг резко жмет на тормоза и начинает вовсю сигналить.

Внизу в холле шуты Флоона были одеты совершенно одинаково, но, поскольку ростом и статью не походили друг на друга, это сборище произвело на меня впечатление, которое пребудет со мной, пока мотоцикл не разнесет мою голову.

Разумеется, среди них нашелся коротышка. Или, может, он был карлик. Во всяком случае это был маленький человечек, или как уж там они себя сейчас называют. Костюм сидел на нем безупречно, но ковбойские ботинки делали его и без того странноватую походку еще более странной. Увидев, что я выхожу из лифта, он приветствовал меня таким широким жестом, словно мы с ним были закадычными приятелями. Наряд гадалки, который пришелся не по вкусу Сьюзен, можно было увидеть здесь повсюду. Большинство женщин были стары. Такое платье подошло бы двадцатилетней девчонке с идеальной кожей, телом и постельным взглядом, от которых в штанах у вас становится тесно. Но на этих жирных и тощих седовласых птичках они в лучшем случае казались безвкусными, а в худшем – жестокой шуткой. Я потом сказал Сьюзен, что это напоминало хор из какой-нибудь допотопной любительской постановки «Кармен», прости меня господи.

– Ну, как вы сегодня, Фрэнни?

Я перевел взгляд с ископаемых цыганок на одного из мужчин в костюмчике дня, стоявшего в нескольких футах от меня.

– Это вы – Флоон?

Ему это понравилось. Судя по всему. Он открыл рот и захохотал. Выглядело это так, словно он смеялся, не издавая при этом ни звука.

– Нет, я Джерри Джатс. Помните, мы с вами беседовали вчера. «Десерты Джатса». А Каз вон где, флиртует с той крупной блондинкой.

Женщина, на которую он указал, сложением походила на борца сумо. Не меньше двухсот фунтов веса, не говоря уже о прическе в стиле «Гранд-оул-опри»[64]

, вздымавшейся над ее головой подобно замороженному желтому циклону.

Я тихонько присвистнул.

– Да, такую разве что кувалдой с ног сшибешь. Она что, в телохранителях при Флооне? Ни дать ни взять грузчик в юбке.

– Это моя жена, – прошипел Джерри Джатс и зашагал прочь.

Мне хотелось для начала прощупать Флоона, а уж потом взяться за остальное. Но Астопел говорил, я вернусь в настоящее неожиданно для себя. Значит, я и минуты не мог терять на слежку за ним – ведь меня могут вышвырнуть назад, прежде чем я успею обменяться с ним парой фраз.

Вид у него был вполне нормальный. Лет шестидесяти, весь какой-то усредненный: рост, вес, лицо – ощущение такое, будто вы видели его прежде, только не можете вспомнить где. Первое впечатление было такое: бизнесмен, хорошо ухоженный, речь свою сопровождает непрестанной жестикуляцией. Его руки поднимались, описывали в воздухе круги и петли, пальцы то соединялись, то расходились, как у втолковывающего что-то итальянца.