Держись от него подальше

– Пока не определился. Пошли лучше посмотрим, что там у нас вышло.

Комната стала чистой и почти уютной, но в ней нет ни дивана, ни пола. А спальня все еще пыльная и с ужасным ковром. В этом месте я не чувствую себя дома. Кажется, что это временное жилище, которое нужно срочно покинуть, но умом понимаю, что это вопрос времени. И привычки. Именно тут нужно научиться принимать новую себя. В своей берлоге.

– Пошли поужинаем у меня, а то тут теперь даже стола нет. И душа, – вздыхает Костров, уже стоя на пороге.

В ванной у нас свалены ведра и валики, а кухонный стол накрыт пленкой – использовали его вместо стремянки. Можно все убрать, конечно, но нет ни сил, ни смысла: холодильник все равно пустой.

Мы тащимся, уставшие, к Тимуру, он пускает меня в душ первой, выдает халат и полотенце – белые, как в отеле. У него в ванной все белое: плитка, шторка, сантехника. Там очень чисто: шампуни стоят по линеечке, на полках ничего лишнего. Явно не хватает хаоса. А может, наоборот, в этом он находит удовлетворение, и тогда вмешательство будет точно лишним.

Мы меняемся местами, и теперь у меня есть возможность осмотреться. Вячеслав удостаивает своим вниманием лишь на пару секунд. Кажется, недоумевает, увидев нового человека.

У Тимура пустовато, мало вещей. Все на своих местах. Полки на кухне открытые, и там все четко: шесть тарелок, шесть кружек, шесть блюдец. Набор ложек-вилок – все одинаковое. Подставки под чашки, чтобы не было следов на столе, – просто черные. Двухкамерный холодильник забит под завязку одинаковыми продуктами. Я вспоминаю, что сама возила его в магазин все это покупать, и улыбаюсь.

На руке от входящего сообщения вибрирует браслет Тимура, и я сначала смотрю, а потом думаю.

«Уже отымел ее?»

Чего?

«Что, додик, понравилось?»

Я начинаю догадываться, и первый шок, ударивший больно в виски, отступает.

«Имей в виду: увижу опять, как вы ходите за ручку, – пожалеешь. Я предупредил».

Нет, это ни в какие рамки не лезет!

Телефон Тимура лежит тут же экраном вниз. Я тянусь к нему, как к опасному животному, очень медленно и осторожно. Видимо, пока я была в душе, Тимур как раз читал всю эту чепуху, а потом бросил мобильный на стол, забыв заблокировать его.

У него два пропущенных и целый десяток невнятных угроз от Колчина. Какая чушь!

– Зачем ты его в это втягиваешь? – ворчу я и пролистываю переписку.

Там куча всего, угроза за угрозой, одна смешнее другой. И в каждой строчке: потаскуха, подстилка, второй сорт!

На глазах выступают слезы, но рыдать я не собираюсь. Да и отчего? Обиды толком нет, скорее горькое удушливое разочарование.

Отправляю контакт Егора в ЧС. Может, Тимур вообще не проверит и решит, что его просто оставили в покое? Со злостью удаляю последние, самые мерзкие сообщения и только потом отбрасываю телефон, осознав, что наделала.

Пелена спадает слишком быстро – я уже стою с почищенной перепиской и не могу понять, что это было.

– Какая же дура! – ругаю я сама себя, возвращаю телефон на место и, чуть не плача, пытаюсь себя хоть чем-нибудь успокоить.

Никогда не делала ничего подобного и не знаю, как поступить. Браслет на руке, должно быть, сходит с ума, показывая пульс, потому что я вот-вот шлепнусь в обморок. Нельзя было так поступать, но я до ужаса не хочу, чтобы Тимура хоть как-то касалась тема Егора. Совсем. Ни капли. Ему это не нужно и мне не нужно. Тимур – что-то чистое и хорошее, а Егор – больной придурок из прошлого.

Я сама себе так не нравлюсь, что на душе разливается яд, как будто нужно было не квартиру вычищать, а меня, трусиху.

– Эй!

Костров возвращается, стоит в дверях с мокрыми, зачесанными назад волосами, с полотенцем на бедрах, красными от горячей воды щеками. И я почти готова ему признаться, что натворила, но просто засматриваюсь на это лицо, на глаза, которые глядят совершенно беззлобно. Не сурово и не холодно, как было раньше. Он уже почти мой. И я очень хочу его защитить. Очень хочу. Костров – самое светлое и нормальное, что было в моей жизни.

– Что?

– Ничего. – Голос оказывается севшим, сиплым.

– Устала? Голодна?

Я быстро киваю, вскакиваю на ноги, но Костров усаживает обратно. К моему удивлению, он включает духовку, достает из холодильника мясо, а из морозилки овощи. Отодвигает тюль, где, как я и предполагала, стоит горшок с зеленью.

Мясо отправляется в пакет, потом на лист для запекания. Тимур ставит таймер на двадцать пять минут, а я во все глаза наблюдаю за происходящим.

– Что?

– Ничего. Ну, я не думала, что ты будешь готовить в таком состоянии.

– Я разве готовил? Это заняло две минуты. И через двадцать пять будет горячая домашняя еда. Быстрее, чем доставка.

Передо мной появляются тарелка, досочка, нож и огурцы. Сам Костров занимается помидорами и болгарским перцем. Мне протягивает зелень из того самого горшка на подоконнике.

– Приступай, – усмехается он. – Ты же не думала, что я буду тебя кормить просто так?

– Умеешь готовить? – Я игнорирую его подколки и покорно режу огурцы, к которым Костров скидывает остальные овощи.