Десант Тайсё

— А китайское, по всем дипломатическим законам, сперва ещё должно признать самозванное ленинское правительство, — процедил Агарев, пряча в усах злорадную усмешку.

— Значит, Ленин уже возглавил его?! — обмер Ман и, ошалело замотав головой, засмеялся. Так по-мальчишески радостно, что невольно заразил этим всех.

Возникла забавная ситуация. Одни на несколько минут почувствовали облегчение уже от самого присутствия вождя, который сумеет решить любые проблемы. Другие знали намного больше о противостоянии полярных сил и потешались над ребячеством противников, хмельных от всесилия победы, а потому вдвойне наивных до банальной глупости. Отчего даже заскучали. Но бдительный Арнольд рокочуще напомнил о насущном:

— Пора дать в столицу приветственную телеграмму. Подписать её должен председатель Исполкома. А он, извините, того... Согласитесь, это довольно нелепо, когда Исполком возглавляет противник советской власти. Значит, срочно необходим человек, способный твёрдо защищать кровные интересы новой власти и прежде всего — обеспечить город хлебом.

Гольдбрейх озабоченно посмотрел на союзников. Медведев невозмутимо прохаживался по кабинету. Стёкла пенсне заледенели, скрывая выражение глаз. Худое, длинное лицо окаменело. Агарев у самой двери сопел папиросой. Дым клубился так, будто он усиленно поднимал пары, чтобы в нужный момент проскользнуть мимо Арнольда к «Форду». На призывы не реагировал, хотя брови уже торчали рогами. Скверные признаки явно лишали поддержки. Следовало защищаться самому. И он вполне резонно возроптал:

— М-м-м-эм, послушайте... Нельзя ж так беспардонно! Ведь я сыграл решающую роль, а-а, в торжестве у нас революции! Без меня она могла развиваться, э-э, совершенно иначе, громадными жертвами или вообще не состояться! Ведь я, рискуя головой, а-а, сорвал несколько эсеровских попыток вооружённого переворота! Пусть в критические моменты я иногда, э-э, молчал, но даже это было моей твёрдой позицией!

Столь страстные признания огорошили. Эсеры отродясь не имели в городе боевой дружины. Тем более — для попыток вооружённого переворота, в котором не видели надобности. Беспардонная ложь шокировала честолюбивого Медведева. Усы и бородку перекосила гримаса брезгливого отвращения к жирному борову. Изумлённый неслыханными подвигами по-прежнему заурядного конторщика, Агарев наполовину закусил клыкообразные усы. Чем объяснять свою непричастность к подобному вздору, — проще было кинуться в окно. Остальные просто хохотали. Вволю потешась, Пётр для верности всё-таки уточнил:

— Разве это не вы вчера объявили себя диктатором и потребовали сдать власть?

— Настоящая истина, дорогой, э-эм, Пётр Михалыч, кроется в том, что я всегда оставался большевиком. Да-да, как был им до революции, так и остался! — клятвенно заявил порозовевший от возбуждения Гольдбрейх. — Просто сама должность заставляла меня идти на определённые компромиссы. Но именно благодаря, э-эм, гениальной мысли Владимира Ильича Ленина, великолепную статью которого вы так своевременно поместили в «Красном знамени», мы достигли, а-а, заветной цели!

Редкие способности надо иметь, чтобы довести Мана от смеха до неистовства. Он вскочил и, потрясая кулаками, взвыл:

— Подлый трус! Наглый врун! Садистски толкать голодных людей на бунт против собственной власти и одновременно присваивать себе все революционные заслуги!.. Сроду не видел такого хамелеона, готового предать всех и вся, лишь бы остаться в прежнем кресле! Да стоит народу рассказать о твоём фарисействе, тебе даже в прежней фирме не позволят заправлять керосином лампы!

— Как недавно очень точно подметил господин Медведев, тут всё ясно и воробью, — вмешался Арнольд. — Чтобы не митинговать при людях, ваши конкретные предложения?

— Ты сам по всем статьям сюда годишься, — сказал Воронин.

— С одной стороны это так, а с другой... Ты — председатель горкома. Плюс — председатель Исполкома. Ещё наверняка попадёшь в Учредительное собрание. Не слишком ли много работы для одного? Значит, не слишком ли плохо будешь её делать? Учитывая чрезвычайную сложность нашего положения, это нельзя допустить. Каждая совершенная в спешке ошибка может оказаться для нас роковой. Потому нет смысла взваливать всё даже на такого здоровяка. Есть люди, занятые намного меньше, — заявил озабоченный Ман.

— Спасибо, друзья, за уважение. Но эта высокая честь впрямь не для меня. Может, Пётр?

— Пусть занимается газетой, — почти безапелляционно сказал Мал. — Сейчас её роль важна чрезвычайно.

— У нас ещё есть Антонов, Ковальчук, Раев, — напомнил Воронин.

— Вот-вот... Чуть не забыли про них. Отличные коммунисты, любой должен справиться, — согласился Арнольд.

Ман протестующе покачал головой:

— Антонов с Ковальчуком слишком интеллигентные. По хватке, бойцовскому характеру сюда больше подходит Раев. Но, к сожалению, он малограмотный и грубоват. Не-е, на таком видном посту должен быть совершенно другой человек.