Десятый сосед

Это все длится существенно дольше тридцати пяти секунд в лифте. Это слаще и горячей всех моих фантазий. И Яр не пахнет Диором, когда стискивает зубы и рычит, вбиваясь в меня в последних судорогах. Он пахнет собой – свежим потом, греховным сексом, неизбежностью и чем-то еще горьковато-терпким, слишком похожим на будущие сожаления.

Но я не собираюсь жалеть. В тот момент, когда я прижимаю его к себе, слизывая соленую влагу с его плеча, я решаю, что жалеть – не буду. Это то, чего я хотела больше всего на свете, то, о чем не могла и мечтать, то, чего у меня никому теперь не отнять, пока мне физически не вырежут тот кусок мозга, где хранятся воспоминания. Но, говорят, они хранятся разобранными во множестве мест, так что – пока мне не вырежут весь мозг. Что бы ни случилось дальше, это воспоминание останется со мной, я буду держаться за него, когда все полетит во тьму.

Оно станет частью меня.

Ева и Яр, два часа острого счастья, за которое ничего не жалко.

Мама была права.

На такой ноте, пожалуй, и вправду лучше остановиться.

Выбрать его своим последним мужчиной.

Навсегда.

Я не переживу, когда он меня оставит.

У вас разный социальный статус и круг общения

Утром я открыла глаза, чувствуя, как расслабленное тело мурлычет в медовой неге. Такого ощущения счастья у меня не было, кажется, никогда. Или просто и быть не могло?

В полутьме комнаты – только сквозь шторы пробивался бледный осенний свет – я видела крепкую мускулистую спину Яра рядом со мной и темные, почти черные завитки волос на затылке, которые выглядели всегда влажными.

Я провела кончиками пальцев по его плечам, почти не касаясь, чтобы не разбудить, и услышала томное низкое:

– М-м-м?..

Я отдернула пальцы, но он уже повернулся ко мне.

Было страшно выныривать из случившегося и как-то жить дальше – принимать решения, разговаривать с людьми, выстраивать наши отношения заново… У меня был миллион логичных вопросов, но я усилием воли подавила их все и просто смотрела на его лицо, безупречно красивое и мужественное. Прямой нос, высокий лоб, упрямые губы… Было ли мое восхищение им при первой встрече в магазине предчувствием этого пробуждения? Могла ли я представить тогда, в душной очереди, среди гудящих ламп и запаха гнилых овощей, что однажды буду задыхаться в руках этого мужчины, чувствовать его губы и язык, пробовать его на вкус? Отмотать бы время и шепнуть на ухо самой себе, как оно будет. Пусть покраснеет!

Ничего не ясно впереди. Ничего.

Но Яр улыбнулся мне светло и нежно, и сразу захотелось улыбнуться ему в ответ. Проглотить слезы, клокочущие в горле, и позволить пузырькам счастья в крови затанцевать свой безумный танец.

– Что же мы сделали… – прошептала я.

– Тебе все перечислить? – деловито предложил Яр.

– Надеешься меня этим смутить?

– А ты смутишься?

– Не-а.

Он повернулся на спину и потянулся, а я завороженно смотрела на его налитые мышцы. Почему мне казалось, что он выглядит хуже Олега? У Яра было великолепное гармоничное тело – настолько привлекательное, что мои пальцы снова потянулись к его груди.

Он поймал их и поцеловал. Замер, трогая подушечки кончиком языка. Мое сердце забилось чаще…

– Я – чистить зубы! – нагло заявил он и выскользнул из-под одеяла, даже не думая что-то на себя накинуть. Так и отправился голым, как олимпийский бог.

Я посомневалась немного, но накинула его футболку – ту, вчерашнюю! – и обхватила себя руками, ощущая нечто, доселе мне незнакомое. Такое тихое полноводное счастье…

На кухне я щелкнула кнопкой электрочайника, сполоснула чашку и застыла, не решаясь шарить по чужим шкафам.

– Яр!

– М-м-м-м? – Он выглянул из ванной взъерошенный даже больше, чем вчера, во время спектакля перед Олегом, и с зубной щеткой во рту. А моя у меня дома…

– У тебя кофе есть?

– Ох, не знаю. Я всегда в городе покупаю.

Я вздохнула. Яр вынул щетку изо рта и предложил:

– Поедем позавтракаем где-нибудь.

Он увидел мое лицо – наверное, испуганное в тот момент. Я не хотела выходить в тот мир снаружи, не готова была пока пересекать границу зачарованного замка.

– Не хочешь?

– Давай я сварю? – Я открыла дверцу шкафа, где у Маринки хранился кофе, и нашла там половину пачки и даже кастрюльку. – Видишь?

– О’кей. – Он пожал плечами и скрылся в ванной.

Яр вышел оттуда весь мокрый. Проходя мимо, он с наслаждением шлепнул меня по заднице, замер и прижался к спине, положив подбородок на мое плечо. Я млела, помешивая ложечкой кофе, но из какой-то подростковой бравады не хотела признаваться в том, как мне приятно.

Он втянул воздух сквозь зубы, потерся о мою задницу стоящим членом и отошел.

Я заглянула в холодильник – там пряталось молоко. Понюхала – вроде не прокисло.

– Тебе кофе черный, с сахаром? – спросила я.

– Что? Мне? – удивился он.

– Ну да, тебе. Кофе с чем пьешь? С молоком? Пенку взбить нечем, так что без капучино.

– Ты сварила мне кофе? – уточнил он.

– А не надо было? – растерялась я. – Ты сказал, что в городе покупаешь, значит, пьешь его.

– Да… Пью… – как-то непривычно тихо сказал он. – С молоком. Без сахара.