Десятый сосед

Мне показалось, он замерз, но я боялась помешать, предложив ему надеть футболку, поэтому просто тихонько подкралась и накрыла его плечи одеялом.

Яр поднял голову и посмотрел на меня безумными глазами.

– Тебе же холодно? – робко спросила я.

– Да… – Он повел плечами и снова странно на меня посмотрел. – Спасибо…

Он продолжил печатать, покусывая большой палец в редкие моменты, когда напряженно ждал ответа, перекидывая какие-то файлы от одного адресата к другому, и вдруг, не прерывая своей бурной деятельности, начал рассказывать:

– Я сначала хотел из Ленки сделать настоящую звезду. Помнишь, тогда модно было дочерей и жен на сцену и на экран тащить? Ты прямо не настоящий пацан, если твоя женщина не светится в шоу-бизнесе… – Яр покосился на меня. – Или не помнишь? Девочка, тебе восемнадцать есть? А то я тут вещаю о преданьях старины глубокой, а ты думаешь, как бы аккуратно спросить, видел ли я Ленина.

– Ха-ха. Очень смешно.

– Но она отказалась. Сказала, ей не нужна дутая слава. Быть звездой-однодневкой – не предел ее мечтаний. Ее вообще бесил титул «жена Ярослава Васильченко», ей нужно было, чтобы это я был мужем Елены Полевой.

– Она фамилию в браке не меняла?

– Нет, сказала, что лень возиться с документами. На самом деле она уже видела ее, как сейчас говорят, личным брендом и не хотела терять даже те крохи известности, что уже были. Ну, и в какой-то момент так и получилось – светская львица Елена, а это ее кошелек Ярослав. Погоди…

Он дотянулся до телефона, между делом задрав мне футболку и поцеловав в живот. Белья на мне не было, так что он продолжил череду поцелуев, спускаясь все ниже, но рука уже дотянулась до трубки, и он оторвался, чтобы найти нужный контакт.

– Да, я, – и движения пальцев, пришедших на смену губам, стали машинальными, без души. – Помнишь, ты мне сватал каких-то мальчиков, которые на самом деле девочки? Или наоборот, не помню. Говорил, странные, но оригинальные? Завтра подгони их в студию.

…

– Так. Этих помню. И еще одни были.

…

– Ага. А еще нет? Можно без гендерных заморочек.

…

– Да, я собираю всех фриков Москвы! Еще посмотрим, чья возьмет.

Он закутался в одеяло поплотнее и снова принялся тарабанить по клавишам. На мгновение вспомнил про меня:

– Ева, есть хочешь? Давай закажем что-нибудь?

– Нет, не хочется…

Я лежала и смотрела на него, увлеченного до одури. До этого момента я не видела его другим и не понимала, насколько он был потухший в «Пятерочке» с той банкой пива и салатом. Или с чистым джином в дешевом бокале. Или даже вчера, когда мы так задорно трахались…

Он был ярким, но не таким, как сейчас, когда в нем будто потихоньку разгорался внутренний огонь. Если раньше он казался мне просто очаровательным и харизматичным, то теперь чувствовались такой магнетизм и воля, что вместе с восхищением рос и ужас. Внутри его было гораздо больше силы, чем я когда-либо видела в людях. И ведь это было только начало! Он только собирал войска.

Даже не так – только намечал первый военный совет! Это был еще не смотр, не первая битва, еще не победа… Но он уже стал существом другого вида, как мне и казалось с самого начала. Огненным элементалем против полупрозрачных привидений. Наверняка там, на вершине мира, где он обитал до своего падения, таких мощных людей было много. Потому они и там.

Но я… Я же не такая, я сгорю под его харизмой!

Воистину, надо быть привыкшей ко всему королевой, чтобы выстоять перед таким напором и свернуть этого огненного бога в бараний рог.

Он сожжет меня дотла и даже не заметит.

Яр иногда рассеянно поглаживал мою ногу, пока ждал ответа, тянулся за поцелуем, но глаза были отсутствующие и сразу возвращались к экрану, едва там что-то происходило или телефон попискивал входящими вызовами.

– Что значит – законсервированы? Разжигай. Да, счета закрыты.

…

– Друг мой, до твоего банка она не добралась. У меня же там счет есть? В кредитной истории чистота? Значит, ты дашь мне кредит. Да, Мирон, ты ДАШЬ мне кредит. Да, под студию, бизнес-план уже у тебя на почте.

Яр не забыл обо мне, нет. Но я чувствовала, как все вокруг вовлекается в ураган, который он закручивает, и каждый человек, вовлеченный в орбиту его бурной деятельности, начинает играть свою пусть маленькую, но важную роль под его руководством.

А я лишняя.

Он держал телефон у уха и одновременно что-то печатал, и я видела, как отблески света от экрана мелькают на обручальном кольце, которое он так и не снял.

Мелькают, застилая мне поле зрения.

Глаза слезятся.

Вчера ночью оно тоже было у него на пальце.

– Яр, я пойду, – сказала тихо, не надеясь, что он услышит.

Но услышал.

– Куда?

– Переодеться дома, зубы почистить. Вообще посмотреть, что там как.

– Возвращайся, Ева, – попросил он, на несколько секунд перенаправив все внимание на меня – так, что показалось на миг, будто меня вдавило в стену силовым полем. Ох, как он разогнался…

– Ты же занят. Тебе в студию надо.

– Да, надо. Ты права.

– Ну вот, если освободишься, позвони, напиши.

– Ева… – он поймал мою руку. – Обязательно уходить? Хочешь со мной?