Destroyed. Падшие ангелы

– Ясно. Леш, как только будут новости, сразу звони, – достаю из кармана телефон, проверяю на непринятые. Черт возьми, уже в настоящего параноика превратился.

– Конечно, брат. Дочке хоть не сильно досталось? – спрашивает Леха, пожимая на прощание мне руку.

– Да, нет. Отделалась испугом. Пара царапин, – чувствую, как снова начинает трясти при одном лишь упоминании о похищении Кристины. – Леш, из-под земли достань, любые деньги заплачу. Но мразь эта должна быть наказана, – произношу сквозь стиснутые зубы, потому что всячески пытаюсь сдержать рвущуюся на волю ярость.

– Договорились, брат, будем на связи. Езжай к жене и слишком не накручивай себя, – киваю в ответ на его тираду и, развернувшись, направляюсь к мерсу. Думая о том, как легко давать советы, наблюдая за ситуацией со стороны. А когда твоим родным угрожает опасность, весьма трудно сдерживаться и оставаться рассудительным и спокойным.

Запрыгнув в машину, несколько минут сижу в полной тишине. Пытаюсь хоть как-то взять себя в руки. Набрав номер секретарши, оповещаю ее о том, что в Управлении сегодня не появлюсь. Ссылаюсь на важные переговоры. Завожу мотор и срываюсь с места, спешу как можно скорее оказаться рядом с ней.

***

Ева на кухне. Моет посуду. По напряженной, натянутой, словно струна, спине понимаю, что она на грани.

Не могу больше ни секунды быть вдали. Мышцы сводит от необходимости почувствовать ее.

Подхожу сзади, утыкаюсь носом ей в шею, обнимаю руками круглый животик. Вдыхаю с наслаждением ее аромат. Аромат моей женщины. Любимой. Единственной. Он всегда был для меня сильным наркотиком, лучшим лекарством. По одному только запаху могу определить ее настроение, даже беременность ее почувствовал самым первым. Потому что именно в этом состоянии Ева пахнет по-особенному волнительно.

Это – мощнейший коктейль запахов, способный напрочь лишить меня рассудка. Нежный аромат кожи любимой женщины, смешанный с едва уловимым, сладким запахом новой жизни, зародившейся внутри нее. Он творит со мной что-то невообразимое. Приковывает к себе ментально, физически. Так сильно, что вдали от нее меня едва ли не выворачивает наизнанку. И столько эмоций внутри меня, целый тайфун! Разрывает, сносит абсолютно, оставляя на поверхности только одно желание: быть рядом. Ласкать ее, наслаждаться ею. Дикое, животное желание оберегать, защищать от всех бед и опасностей.

При мыслях о безопасности чувствую, как снова начинает клокотать внутри ярость. За то, что не смог уберечь свою дочь. За то, что какой-то урод смог практически из-под самого носа увести от меня самое дорогое. После недавних событий еле подавляю в себе дикое желание схватить Еву и ни на шаг не отпускать от себя. Пока Крис в безопасности у мамы, под охраной Артема, здесь, в Москве, приставил охрану к Еве и малышкам, никуда одну не отпускаю. Только вот ни на грамм не легче.

– Как ты, девочка? – шепчу ей в шею, продолжая прижимать к себе. Только от моего прикосновения Ева словно замирает. А спустя несколько секунд и вовсе отстраняется.

– Все хорошо, звонила Кристине, она уже у Лидии Прокофьевны, – выключив воду, вытирает полотенцем руки и проходит мимо меня к столу. Так ни разу и не повернувшись.

– Так будет лучше. Ей там безопасней. Артем – проверенный человек. Он обеспечит ее защиту, в случае чего, – делаю вид, что не понимаю причины ее злости на меня.

Ева кивает, усевшись за стол, опускает взгляд на скрещенные перед собой руки.

– Ты ничего не хочешь мне сказать? – ее голос почти звенит он напряжения. Я понимаю, о чем она. Со вчерашнего дня, как только услышала от Кристины имя преступника, места себе не находит. Волчонком на меня смотрит. Так, что не по себе становится. Знал, что не станет молчать. Как только останемся наедине, устроит допрос. Только вот ей это сейчас абсолютно не нужно.

– Нет, – приближаюсь к ней, не отрывая от нее своего взгляда.

– Кристина уехала. Нам никто не мешает, Кай. Я хочу знать правду, – произносит она твердым, не терпящим возражений тоном. Наконец-то поднимает на меня глаза. Смотрит так, словно я ей враг заклятый.

– Правда одна: я – твой мужчина. Я решу все проблемы. Ты занимайся детьми, – чувствую, что начинаю закипать. Выхожу из комнаты, чтобы не сорваться. До чего же упрямая! Понимаю, что пока не добьется своего, не отстанет. Только на хрена ей сейчас эта правда? Уродливая, словно обезображенный проказой старик. Знаю ведь, что не примет ее. И меня вместе с ней.

Захожу в кабинет, пытаюсь хоть немного восстановить спокойствие. До зуда в костяшках хочется уничтожить, разнести здесь все к чертям собачьим. Кажется, что мышцы буквально вибрируют от напряжения. Только вот не могу я позволить себе такой роскоши. В соседней комнате беременная жена, и ей нельзя волноваться.

Пытаюсь поработать, только в голову ничего не лезет. Смотрю на документы, словно баран на новые ворота. Ничего удивительного – всегда болезненно наши размолвки переношу. Когда она обижена на меня или расстроена, у меня словно сбой в организме происходит. Все из рук сыпется, мысли путаются, идиотом себя чувствую.