Дети ада

Аня готовила ужин на кухне, а Иван, растянувшись на тахте, смотрел заинтересовавшую его передачу по телевизору: бойкому черненькому корреспонденту давал интервью Андрей Семенович Глобов, пожалуй, самый активный и постоянный их клиент. По таким пустякам, как воровство, рэкет, миллионер не обращался к ним — он давал задания посерьезнее, например, последить за своими сотрудниками, компаньонами, расследовать какую-нибудь аферу в его сложном большом хозяйстве. Недавно Глобов приобрел на заводе пять новеньких «КАМАЗов» с прицепами. Были у него и военные грузовики, проданные ему по конверсии. Трудности с продовольствием его фирмы не касались. Грузовой транспорт с нарядами, путевками, подписанными влиятельными людьми Санкт-Петербурга ездили в республики бывшего СССР и привозили оттуда все, что нужно было. Даже замороженные мясные туши, колбасу, коньяк, промышленные дефицитные товары. Покупал Андрей Семенович все оптом по цене ниже рыночной. «КАМАЗы» везли в другие республики, теперь их называли независимыми суверенными государствами, импортные холодильники, видеотехнику, одежду, продукцию санкт-петербургских предприятий. Импортные партии товаров Глобов получал из-за рубежа, там у него были прочные связи с бизнесменами, они законно оформляли все сделки. Открыл за рубежом миллионер несколько своих филиалов. Он как раз сейчас рассказывал, что с зарубежными бизнесменами приятно иметь дела — они честны, пунктуальны, обязательны. Что обещают, то всегда выполняют, чего не скажешь про отечественных предпринимателях.

На даче в Комарово Иван познакомился у Глобова с его новым советником по культуре, литературе и науке. Странное впечатление произвел на Рогожина новый сотрудник миллионера. Был он невысокого роста, глаза бледно-голубые, невыразительные, цвет чисто выбритого лица золотушный, курчавые волосы зачесаны назад. Они имели странный красноватый оттенок, будто подкрашены суриком. Звали его Пал Палыч Болтунов. Редкий человек так оправдывал свою фамилию, как он: язык нового сотрудника будто пропеллер во рту!

Говорил на любые темы, проявляя завидную эрудицию. Голос негромкий, тусклый, но в нем чувствуется уверенность в себе. Слушать его было интересно. И вместе с тем в Пал Палыче чувствовалась какая-то фальшь, искусственность. Ни о ком он хорошо не отзывался, но и не очернял, отделывался пустыми незначительными характеристиками с долей сарказма и насмешки. Считал себя знатоком литературы, небрежно отзывался о крупных писателях, с которыми якобы был накоротке. Андрея Семеновича он просто очаровал. Три тысячи рублей определил ему зарплату миллионер, причем обязанности Пал Палыча были весьма расплывчаты. Работал он до прихода к Глобову на «ниве просвещения», как сам выразился Болтунов. С таким хорошо подвешенным языком только и можно давать советы и без умолку болтать... Глобов сказал, что у нового советника по культуре оказались большие способности не только в области просвещения, но и в торговом бизнесе. Пал Палыч заключил для него несколько выгодных сделок с издательствами и бумажными воротилами, что позволило быстро и без хлопот издать три детектива, принесших хорошую прибыль. И это сейчас, когда бумага сильно подорожала, как и услуги типографии, книготорга. Болтунов оформил контракт с мурманчанами на поставку прямо из порта в Санкт-Петербург партии стиральных машин и шведских холодильников. Пал Палыч и не скрывал, что сейчас умные люди, к которым он безусловно и себя причислял, уходят из гуманитарной науки в сферу крупного бизнеса. Наша соцкультура захирела, оказалась несостоятельной и ей грозит полный упадок. Это при господстве партии навязывались народу «гении» и «таланты», украшенные премиями и наградами. Сейчас все они превратились в пустышек. Будто их и не было никогда. Тут он был прав, Пал Палыч!

И вот сейчас в студии на Чапыгина Глобов и кудрявый Болтунов сидели за круглым столом в компании ведущего экономиста и пространно размышляли о путях современного бизнеса в России. Глобов мог себе позволить быть в свитере и замшевой куртке — белые рубашки и галстуки он не терпел — Пал Палыч был в темном костюме, при галстуке, держался он все же скованно, по-видимому, был редким гостем на телевидении. Он напряженно смотрел на ведущего, а руки его скручивали и раскручивали листок бумаги. Отвечал он на вопросы ровным монотонным голосом, но по существу. Часто откашливался и сглатывал слюну. Экономист тоже был в костюме, а ведущий — бородатенький с плешью длиннолицый мужчина лет тридцати с крупным носом красовался в пушистом свитере с широкой поперечной полосой на груди. На столе стояла пепельница, Глобов и Болтунов курили, а ведущий и экономист нет.

— Расскажите, Андрей Семенович, о вашей первой удачной сделке, — вкрадчиво спрашивал ведущий, теребя пальцами ворот, очевидно, свитер наколол ему худую шею. — Ну, когда вы почувствовали вкус к бизнесу?