Дети ада

Вышедшие на шум владельцы машин тщательно осматривали свои автомобили, потом все собрались возле Ивана и сидящего на асфальте вора. Спиной он прислонился к желтой стене, полосатая шапка валялась неподалеку. Ноги в сапогах были вытянуты, злые сузившиеся глаза устремлены поверх голов людей, будто он что-то высматривал на железной крыше.

— Прибить бы на месте ублюдка, как это делали в старину! — проговорил отчим Ани, его звали Эдуардом Евгеньевичем Дидиным, его падчерица оставила себе фамилию родного отца.

— Валяйте, — усмехнулся Иван. Он знал, что никто до вора и пальцем не дотронется. В доме на Пестеля жили интеллигентные люди. В основном.

— Три колеса успели снять! — возмущался Дидин. — Последнее на двух гайках держится. Какое счастье, что вы их застукали, товарищ!

— Иван Васильевич их застукал, — сказала Аня. — Один против троих!

— До чего же ворье обнаглело, — говорили и другие. Машины под самыми окнами, включена сигнализация, а они все одно — лезут, сволочи!

— Почему все-таки ваша сигнализация не сработала? — поинтересовался у Эдуарда Евгеньевича пожилой мужчина в коротком пальто и теплых тапочках на босу ногу. — У кооператоров покупали?

— У меня еще руль и педаль сцепления на замке, — ответил Дидин, обходя свою «восьмерку» кругом.

— Не надо ставить здесь машины, — высказалась женщина с первого этажа. Она уже не раз устраивала автомобилистам скандалы, что по утрам будят людей, отравляют воздух бензиновой гарью. И что это за сигнализация, когда от кошек, забирающихся погреться на капот, срабатывает.

— А что с этим делать-то? — кивнул на вора, делающего вид, что его тут ничего не касается, спросил мужчина в коротком пальто. Он уже переступал в своих тапочках от холода с ноги на ногу.

— Побегу, вызову милицию! — спохватился Дидин.

— Мама уже, наверное, вызвала, — негромко произнесла Аня. — Я ей сказала.

Иван поднял тяжелый металлический предмет с резьбой и рукояткой, внимательно осмотрел и присвистнул:

— Самодельный домкрат. Поднимает за несколько секунд любую сторону машины. Сразу два колеса можно снимать.

Во двор въехал милицейский «газик» с вертушкой на крыше. Ее желтоватый отблеск отразился на окнах, лицах жильцов. В доме вспыхивали огни, люди выглядывали в форточки.

— Ты иди домой, Аня, — сказал Иван. — Мне придется задержаться.

Он переговорил с капитаном, отдал ему железную трубу, домкрат и финку. В это время второй милиционер в звании старшего сержанта ловко защелкнул наручники на руках сидящего вора.

— Осторожнее, — пробурчал тот. — Они вроде мне тесноваты.

— Перебьешься, парень, — добродушно сказал старший сержант.

Жильцы стали расходиться по квартирам, зажужжал лифт, Эдуард Евгеньевич, как пострадавший, приблизился к капитану и стал рассказывать, как дочь стала звонить в дверь — они с женой уже спали — он быстро оделся и спустился вниз. И вот три открученные колеса, а четвертое на двух гайках держится, видно, не успели отвернуть. Капитану все это было неинтересно, он записал лишь фамилию, адрес, телефон, номер «восьмерки». Переговорив с Рогожиным, тоже нанес в блокнот его координаты. Снятые колеса, как вещественные улики, забирать с собой не стал, лишь погрузил в машину пойманного вора.

— Мы вас вызовем, — коротко сказал капитан, и машина с включенной мигалкой нырнула под арку.

— Иван Васильевич, что же вы не заходите к нам? — приветливо посмотрел снизу вверх на Рогожина Дидин. — Вроде бы мы теперь не чужие?

— Вроде бы да, — улыбнулся Иван.

— Зайдем, Эдуард Евгеньевич, — пообещала Аня. — На днях заглянем.

Иван даже не знал, что она называет отчима по имени-отчеству. Не похоже, что тот на нее сердится.

— Спасибо вам, Иван Васильевич, — тепло поблагодарил Дидин, даже руку пожал. — Теперь резина стоит целое состояние. Придется машину ставить на платную стоянку — гаража у меня нет.

Колеса он не стал заносить в квартиру — сложил в багажник и запер. Скособоченная на двух колесах «восьмерка» рядом с другими машинами выглядела инвалидом.

— Почему именно мою? — задал Дидин риторический вопрос.

— У вас резина новая, — заметил Рогожин. — Лысую они не возьмут.

— Уже поздно, мужчины, — сказала Аня. — Поговорим завтра.

— А ты что, у Ивана Васильевича личный секретарь? — с улыбкой посмотрел на падчерицу Дидин.

— У меня много обязанностей... — не сразу нашлась Аня.

Иван удивленно взглянул на нее: ответ прозвучал несколько двусмысленно. Видно, растерялась девочка!

— Мы ждем вас... на ужин, — сказал Эдуард Евгеньевич. — Живем рядом, а...

— Мы тоже вас приглашаем к себе в субботу, — перебила Аня.

Когда они, уже в третьем часу ночи, погасили ночник в изголовьях кровати, Иван сказал:

— Ань, наверное, надо нам пожениться?

— Ничего себе предложение! — хихикнула она. — Нет, мой милый, пока по всей форме не сделаешь предложение, и не думай об этом. Где цветы? Рука и сердце? Наконец, шампанское?

— Шампанское сейчас не купишь... — зевнул он. — Вся надежда на Глобова.

— Миллионеры у нас все могут.

— Это я, разиня, не купил в начале месяца, а перед Новым годом уже не купишь.

— Значит, люди еще помнят лучшие времена.