Дети ада

— Я тебя угощаю, — безапелляционно заявила Лола. Она выглядела невыспавшейся, под глазами синеватые тени, голубые глаза смотрели на него печально. Она даже не подкрасила губы и рот сегодня не казался таким большим, как обычно. Пушистый свитер — она любила теплые вещи — обтягивал ее большую грудь. Молодой бармен нет-нет, бросал на Лолу оценивающие взгляды.

— Мила Бубнова пропала, — упавшим голосом произнесла она.

— Как пропала?

— Как теперь пропадают люди? Выходят из дома и навсегда исчезают в неизвестном направлении. Потом по телевизору показывают их портрет, говорят, как были одеты, называют приметы... Вот только никогда не сообщают, нашли ли кого-нибудь...

— И Милу показывали?

— Сегодня в программе «Телефакт» покажут. Вечером. Ее мать мне сообщила. Она тоже в ужасе. Приехали с дачи, а дома никого нет.

Лола отхлебнула зеленого чая из высокого стакана и поморщилась, метнула на бармена — он единственный был в кафе — недовольный взгляд: чай был жидкий и холодный.

— Вас понял! — широко улыбнулся тот. Он был в белой рубашке и черной безрукавке. На толстом пальце-сосиске золотой перстень. Выплыл из-за стойки, забрал стаканы и скрылся в подсобке. Скоро на квадратном деревянном столе с пластиковыми подставками появился дымящийся чай.

— Вы что, в него сахару не кладете? — обжегшись, опять одарила бармена нелюбезным взглядом Лола.

— Зеленый чай, милая сударыня, пьют без сахара, — сообщил с улыбкой вышколенный бармен.

— Дайте хоть конфету.

— У нас есть фирменный шоколад. Франция — Париж. Сто рублей упаковка.

— Обойдемся, — отказалась Лола. Открыла сумку и, покопавшись там, извлекла несколько шоколадных конфет в блестящих обертках — подарок клиентов.

— Рассказывай все по порядку, — потребовал Иван. Он не притронулся к чаю и печенью. Только что позавтракал, теперь до двух ничего в рот не возьмет. Привычка.

Вот что поведала Лола: два дня назад они договорились с Милой встретиться в восемь вечера у ресторана «Универсаль», куда их пригласили поужинать знакомые финны. Вполне приличные бизнесмены, Лола и Мила уже не первый раз с ними встречались. Не жмоты, на подарки не скупятся. Она машинально погладила новый пушистый свитер с желтыми и красными поперечными полосами, очевидно, полученный от финна... Проследив за его взглядом, сказала:

— За свитер я заплатила... Такие дорогие вещи даже иностранцы не дарят. Знаешь, сколько он сейчас стоит? Полторы тонны!

— Тонны? — машинально переспросил он. Лола уже как-то объясняла ему, что это значит.

— Господи, у тебя что, чердак поехал, блин? Тонна — это тысяча. Теперь знает это каждый младенец!

Не так и давно расстались, а Лола заметно изменилась: грубее стала, что ли? Да и словами такими, как «чердак поехал», «блин», «тонна», раньше не так часто выстреливала. Вот сюсюканьем она ему досаждала. Вспомнилось как он раз ей позвонил, кажется, в июле.

Лола была немного пьяна и огорошила его таким признанием: ты не мог попозже позвонить, котик, а? Я жарю себе яишенку. Как я люблю яишенку, если бы ты знал! Три яичка разбила на сковородочку... Знаешь что, сладенький, я сжарю себе яишенку, съем и сама тебе позвоню, пампушечка моя!

Он хотел сказать ей, что «яишенку» на ночь есть вредно — газы замучают, но сдержался. И потом не раз вспоминал, каким неприятным голосом она восхищалась своей дурацкой «яишенкой». Он и слово-то такое от нее впервые услышал.

Финны пришли к «Универсалю», а Милы они так и не дождались, хотя проторчали у входа с полчаса. И в ресторане все время на дверь посматривали, уж куда-куда, а в ресторан Мила никогда не опаздывала. Вечер для Лолы прошел в беспокойстве, несколько раз вскакивала из-за стола и звонила из автомата подруге, но телефон молчал. У нее был ключ и они на такси поехали на Торжковскую.

— Ты и оба финна? — уточнил Рогожин.

— А что мне было делать? — вскинула на него несчастные голубые глаза молодая женщина. — Они же не виноваты, что Милка не пришла? Я подумала, что ночевать-то домой она заявится...

Утром Лола позвонила в поликлинику, там сообщили, что Бубновой уже второй день нет на работе. И даже не попросила отгул.

— Случалось, Мила не могла выйти на работу, так она заранее с кем-нибудь из своих девочек договаривалась, чтобы ее подменили, в крайнем случае брала отгул, но чтобы никого не поставить в известность... — Лола всхлипнула. — Ваня, они ее убили?

— Кто?

— Ну точно, у тебя чердак поехал!

— Оставь ты чердак в покое! — осадил он ее. — Я не думаю, чтобы рэкетиры похитили ее из мести. Зачем им привлекать к себе внимание? И так на примете у милиции.

— Мила же навела на них вас. Вот и отомстили... — глаза ее наполнились слезами. — Они и меня могут, Ваня?

— В милицию обращалась?

— Ее мать, наверное, сообщила. Правда, она быстро уехала на дачу, отец заболел.

— Не выяснив, что с дочерью, уехала? — удивился Иван.

— Понимаешь, Мила с родителями не очень-то ладила: папа у нее такой правильный, ему не нравилось, как дочь живет.