Дети ада

— Ладно, — сказал он, подумав, что поход с Аней на «Унесенных ветром» накрылся. Она как в воду смотрела, когда утром сказала, что его обязательно что-либо сегодня вечером задержит... Впрочем, ей не привыкать, такая уж у него работа. И надо отметить, что Аня это прекрасно понимала и не упрекала Ивана за опоздания, задержки.

Несмотря на протесты Лолы, он все сам заплатил за чай со странным привкусом и гуманитарное печенье. Проводил Лолу до дверей ее магазина. Что-то давно забытое шевельнулось в нем, когда он смотрел ей вслед. Есть в ней нечто такое, что привлекает мужчин. Причем, всех возрастов. Это сексуальное колыхание округлых бедер, игра выпуклых ягодиц, полные стройные ноги. Блондинки вообще больше нравятся многим мужчинам, чем брюнетки.

«Так просто не забываются женщины, с которыми ты спал... — рассуждал он, шагая по обледенелому тротуару. — Если бы она предложила пойти к ней, согласился бы я?» На этот вопрос он не смог себе ответить и чтобы выбросить из головы постыдные мысли о Ногиной, представил Аню Журавлеву в длинной зеленоватой ночной рубашке. Груди у нее не такие большие, как у Лолы, но красивой округлой формы. В Ане еще не проглядывает, как в Лоле, зрелая женщина, но в ней всё гармонично. Ведь когда смотришь на Лолу, то первым делом привлекают внимание ее груди, круглый зад, ноги, а Аня постепенно располагает к себе. И видишь не какие-то отдельные части ее стройного тела, а сразу всю. Ее глаза освещают правильное лицо, в них светится и ум. Улыбка ее сразу поднимает настроение. Аня обладает чувством юмора, что совершенно не свойственно Ногиной. А теперь в ней заключена и тайна... В ней зрела новая жизнь, разбуженная им, Рогожиным... Вечная тайна материнства. Кто же появится на Божий свет? Мальчик или девочка? Ему все равно, главное, что кто-то будет называть его папой...

А с неба медленно падал снег и не таял под ногами. Несущиеся мимо машины слизывали его шинами с проезжей части, уносили с тротуара на подошвах и прохожие, зато на крышах зданий, на карнизах, даже на рогатках телевизионных антенн ослепительно сверкал чистый новогодний снег. Навстречу попадались люди, несущие под мышками завернутые в мешковину и полиэтилен маленькие зеленые елки. Подобравшие на елочных базарах остатки от лесных красавиц-елок и обломанные зеленые лапы тоже предлагали свой товар. Как бы не было скудно в магазинах, какие бы длинные очереди не мозолили глаза каждый хотел хотя бы немножко призрачного счастья у себя дома с украшенной елкой и зеленой веткой в вазе. Будет снедь на столе, бутылка спиртного, такого не может быть, чтобы в двенадцать часов ночи не хлопнула в большинстве квартир белая пробка из бутылки шампанского. Стоя вокруг столов под бой курантов с бокалами в руках люди будут поздравлять друг друга с Новым годом, новым счастьем... А утром снова вести о кровавых стычках на окраинах бывшего СССР, очереди у магазинов, очередное подорожание, а теперь еще отсутствие денег в банках, сберкассах... Печатные станки не успевают угнаться за поднимающимися ценами. Хорошо, что еще хватает бумаги печатать крупные купюры с хитрым прищуренным профилем Ильича...

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

1

В электричке было немного народу. Иван с Аней сидели на жесткой деревянной скамье. Когда-то она была обита кожзаменителем, но юные варвары содрали обшивку. И другие скамьи были ободраны. За окном в сумраке мелькали заснеженные деревья, редкие огоньки в окнах дач. Когда поезд тормозил перед очередной станцией, сосны и ели отступали и открывались улицы занесенных снегом дачных поселков. В некоторых домах окна освещены. Люди праздновали Новый 1992 год. Было шесть часов утра. У Ани слипались глаза, она сжимала тонкими пальцами ладонь Ивана. В конце вагона дремала еще одна парочка. Высоченная девица в зимней мужской шапке и низенький толстый парень в бежевой куртке. На остановке вошли еще несколько ранних пташек: две девушки с ярко накрашенными ртами и накладными черными ресницами и четверо хмельных шумных парней. У всех верхняя одежда вывалена в снегу. Боролись или в снежки играли. В вагоне сразу стало шумно, послышался смех.

— А знаешь, мне Глобов понравился, — сказала Аня, моргая. Глаза ее снова обрели былой блеск. — Русский миллионер! Даже не верится. Раньше мы слышали о подпольных миллионерах, за которыми охотилась милиция, а этот легальный... Ведь понятие миллионер, капиталист ассоциировалось у нас с детства с ненавистным образом мистера Твистера Маршака или жующим ананасы буржуем Маяковского... Да еще забыла упомянуть мерзкого буржуина Аркадия Гайдара... А тут обыкновенный простой дядька, правда, симпатичный с умными глазами, пьет коньяк и закусывает селедкой...

— Маринованной миногой, — поправил Иван. — Лимоны тоже были.

— Это здорово, что он не считает денег. Так должно быть. Я давно так вкусно не ела, а уж французского шампанского точно никогда в своей жизни не пила, даже в глаза не видела. Я даже не знаю, чего у него на столе только не было?

— На то он и миллионер, — зевнул Иван.

— А почему ты не миллионер?