Дети ада

Задувал холодный ветер и костер никак не занимался. Небо было чистое, белел среди деревьев снег, у толстых стволов он был усыпан сучками и коричневой трухой. Неподалеку пускал дробные очереди дятел. Других птиц не слышно. Он пожалел, что не захватил с собой посудину с бензином. Пришлось распахнуть полы ватника, загородившись от ветра, чиркнул спичкой, когда она занялась, уж в который раз поднес ее к наломанным сухим сучкам. На этот раз хилый желтоватый огонек прижился, стал лизать тонкие прутья, затрещали как сало на сковородке иголки. Запахло горелой хвоей. Рядом были приготовлены сучья потолще и нарубленные топором поленья. Их он подложит в огонь позже. Теперь гуляющий в пустынном лесу ветер помогал раздувать костер. Было тихо, лишь покачивались в бездонной вышине колючие макушки деревьев, да заунывно завывал в ветвях ветер. Снег белел и на откосе глубокого оврага. Когда-то он там собирал волнушки... А у той толстой сосны стоял огромный муравейник, который он разорил. Почему-то не любил красных муравьев и не мог пройти мимо муравейника и не разворошить его суком. Нравилось смотреть, как суетящиеся мураши тащили куда-то желтоватые яйца, личинок и всякую дрянь, что прячут в кладовых муравейников.

Передернув зябко плечами, застегнул на пуговицы ватник с оторванным карманом и стал глядеть на разгорающийся костер. Огонь быстро расправился с сучками, превратив их в розовый пепел, можно подложить ветви покрупнее. Дым не успевал подниматься высоко — его тут же подхватывал ветер и развевал над самыми вершинами. Так что в деревне никто его не заметит. Да и зимой лесных пожаров не бывает, а дым может быть и от костров лесорубов. Дятел снова выпустил пулеметную очередь, на этот раз поближе. В стороне гортанно курлыкнул ворон. Это его территория. Снег вокруг был заледенелым, ноздреватым. Середина марта. В прошлом году в это время лес был белым, были проложены лыжни, а в этом лишь после Нового года выпал обильный снег, а потом оттепель за оттепелью и вместо снега образовался неровный ледяной наст. Следов он не оставляет. Лыжники в Плещеевку не приезжают с конца февраля. Да это и не лыжники, а рыбаки. Чтобы сократить путь, они на лыжах с ящиками за спинами переезжают озеро Велье со стороны Глубокоозерска. Это в стороне, сюда если кто и забредет, так весной или летом, когда черника поспеет. Могут сельчане на лошади пожаловать за жердями для изгородей. Здесь много тонких высоченных деревьев, а еще больше сухостоя. Его не запрещается валить. Деревенские стараются рубить поближе к дому, вряд ли сюда потащатся...

Он полез в целый карман за папиросами, но вспомнил, что курева нет. Еще вчера докурил дома все найденные по углам окурки. И не пил вот уже два дня, чего-чего, а выпить перед таким отчаянным делом надо было бы... Но где взять? Ни денег, ни вещей — все давно пропито. Даже шифер с сарая отдал Зинке-почтарке за две бутылки ореховой настойки. Сам и снял его... Жадина, могла бы и три выставить — шифер теперь дорого стоит. А что дешево? Вот разве человеческая жизнь — она ничего не стоит. Эта же почтарка топором порешила в прошлом году мужа и все ей с рук сошло. Хорошим был он компаньоном! Много чего вместе перетаскали с молочной фермы, ночами снимали чужие сети на озере. А сколько было с ним выпито?..