Дети ада

Мысли тяжело ворочаются в голове, уголек выкатился из костра и подпалил полу ватника, он было поднял руку загасить, но потом опустил. Чего беречь? Пусть тлеет... Год он, Пашка, по прозвищу Паук — почему так прозвали? — нигде не работает, а ведь не калека и многое умеет. Может баню срубить, каменщицкое дело знает, кузнечное, в технике шурупит... Да вот беда работать-то не хочется! Дядя Володя тоже говорил, что работу любят только фрайера да дураки, а умные ловкие люди мозоли не натирают на ладонях. Зачем спину гнуть, вкалывать с утра до вечера, когда можно за час «сделать квартирку» и потом месяц-два кайфуй себе! Эту истину Пашка и сам еще с детства усвоил. Крал дома у родителей, крал у соседей, в пионерлагерях, Доме отдыха в Глубокоозерске, в колхозе, потом на молочной ферме. Он уже и не мыслил себе жизнь без воровства. И работал только потому, что тогда тунеядцев преследовали, а как новые власти дали волю бездельникам и ворью, так и бросил ишачить. Был сторожем на ферме — это он и за работу не считал. Знал, что кроме него там никто ничего не украдет. Совесть его никогда не мучила. Главное все сделать так, чтобы на тебя не подумали, а если и будут грешить, чтобы не было улик. Когда он навел шайку дяди Володи на пионерлагерь — они оттуда увели цветной телевизор, магнитофон с колонками, с полсотни банок краски — так сам ушел ночевать в другую деревню к Женьке — такому же пьянчужке, как и он сам. Женька тоже числился сторожем в пионерлагере. Сколько добра они оттуда перепродали! На цистерну водяры, не меньше! Даже стулья из актового зала вынесли и продали дачникам. Когда вызвали милицию, стали наводить следствие, Женька подтвердил, что в ночь, когда была совершена кража, он, Пашка, ночевал у него и даже две пустых бутылки самогона предъявил. И Женькины соседи его видели. А вот с фермером Антоном Ларионовым вышла осечка: этот не стал надеяться на милицию, а сам все раскопал. Взяли за глотку, сволочи, с этим питерским мужиком Рогожиным... Не будь он пьяный, конечно, не выдал бы своих великопольских дружков, но эти двое оказались пострашнее участкового! По капле выдавили у него всю правду. И Петю Штыря с Колей Белым взяли, лишь дядя Володя сумел вывернуться. Так он и не залезал через окно в дом...

Не сидел бы сейчас в глухом лесу у костра в двух километрах от дома Пашка-Паук, если бы неделю назад не пожаловал к нему из города дядя Володя. Вроде бы на рыбалку. Отыскав Пашку, он сообщил ему, что в конце марта будет суд, Штырь и Белый знают, что он, Паук, заложил их, так что ему тоже предстоит отсидка. Покрывать его они не станут, падлу... Велели передать, что в зоне они хорошо встретят суку — Пашку, пусть, козел, готовится... И это была не угроза, наоборот, главарь старался смягчить свои страшные слова. Дядя Володя не так волновали сидящие в КПЗ кореша, как собственная шкура, он предупредил, что если на суде Паук даже упомянет его имя, то ему конец. Штырь и Белый все возьмут на себя... Дядя Володя противоречил сам себе: только что сказал, что его, Пашку, покрывать не будут, а теперь все возьмет на себя!.. Пашка, конечно, пообещал, что не скажет ни слова. Уезжая, дядя Володя выдал ему бутылку водки, но глаза у него были холодные, жесткие. В разговоре у него даже вырвалась такая фраза: «Я бы на твоем месте, сучонок, повесился!..» Он посоветовал Пашке «рвать когти» отсюда. Жизни ему в деревне все равно не будет — Антон не простит грабежа — даже когда вернется из заключения, если... если останется в зоне живым. А страна велика, где-нибудь приткнется. Сроки корешам дадут приличные — оба рецидивисты — может, злость у них со временем и пройдет. Не будут искать Паука, а он, дядя Володя, не хочет и рук из-за него марать...

С этой бутылкой, выпитой дома в одиночестве, и пришло к Пашке единственное, как он посчитал, правильное решение... Это верно, в Плещеевке ему не жить, в зоне наверняка расправятся с ним «кореша». Об этом Пашка знает, предателей там не любят. А он боли боится, всегда уклонялся от всяких драк. Случалось, конечно, его пьяного били, так потом небо с овчинку казалось... Боли и насилия над собой он не вынесет. «Кореша» рассказывали, что там без женщин мужикам тяжко, так они новичков используют... В зоне свои страшные законы — об этом он наслышан. Куда сможет убежать без гроша в кармане? В этой голодной жестокой стране кому он нужен? Есть одна бабенка, что иногда приезжает к нему из Великополя — он ей кое-чего из краденного подкидывал, пили вместе, так теперь и она от него отвернулась, когда попался. А у нее кое-что припрятано на черный день, пусть пользуется. Все-таки она ему жизнь скрашивала. Пришлось даже ей через сельсовет отписать половину дома. По-пьянке он на это пошел. Будет ездить в Плещеевку, сажать картошку, овощи, она это любит. Скорее всего не так Паук ей нужен, как дом и участок. Как-то проговорилась, что если с Пашкой что случится, то у нее хоть какая-то будет здесь зацепка. И чуть ли не силком потащила его в сельсовет оформлять половину дома на нее...