Дети ада

Иван знал, что Тухлый ставит свою «девятку» на платную стоянку у моста Александра Невского. Он ее уже успел отремонтировать. Иван собирался тут его и перехватить, чтобы потолковать с глазу на глаз по душам... И без свидетелей. Но свидетели были: Иван видел, как со стороны остановки первого троллейбуса к дому Болтунову подошли двое. Оба высокие, крепкие на вид, в кожаных куртках и кроссовках — униформе преуспевающих молодых людей. Иван отступил в тень арки, рядом стояла будка с телефоном-автоматом. Конечно, без трубки. Когда парни приблизились, в одном он узнал Станислава Нильского, второго видел впервые. По тому как они шли и озирались, было понятно, что у них «дело» того же рода, что и у Рогожина. Видно, и Нильского с женой допек Тухлый! Он даже улыбнулся про себя: надо же, такое совпадение! В один и тот же час пришли встречать Болтунова. Не замечая его, парни вошли в парадную, вскоре зашумел лифт. Остановился и снова загудел. Через пять минут они вышли из парадной, отошли к углу дома и стали совещаться. Нильский жестикулировал обеими руками. Он был на полголовы выше приятеля, зато тот был шире в плечах, прямо-таки борец или боксер. По-видимому, пришли к какому-то соглашению, потому что отошли еще дальше, почти скрылись за углом, оттуда потянулся синий дымок от сигарет. Иногда Нильский осторожно выглядывал. И смотрел на тротуар. Примерно в ста метрах виднелась остановка. Людей на проспекте в этот час было мало. В гастрономе на углу светились окна, видны были тени людей, слышно как хлопнули двери. Прошел первый троллейбус, через несколько минут двадцать второй. Из него вышел Тухлый. Он был в светлой капроновой куртке, рябой кепочке с круглым козырьком, на ногах зимние желтые сапоги, хотя уже было довольно тепло. Во рту красным угольком попыхивает сигарета, через плечо продолговатая синяя сумка. Никогда не подумаешь, что это мелкий бес! Идет себе издали вполне приличный человек интеллигентного вида, идет спокойно, размеренно переставляет свои коротенькие ноги в шикарных сапогах на меху. Наверное, думает о том, как сейчас поднимется наверх к себе на пятый этаж, старуха поставит на плиту кофейник, а он достанет из буфета бутылку коньяку, рюмку и выпьет после трудов праведных... Не исключено, что он уже побывал на улице Пестеля и засунул какую-нибудь гадость в почтовый ящик. Иван опасался, как бы он не привязался к Ане. Ей часто приходилось одной возвращаться. Впрочем, от улицы Жуковского до Пестеля и ходьбы-то 5—7 минут. Пожалуй, для беременной жены и все десять. Но к женщинам в положении обычно не пристают, в материнстве есть нечто такое, что заставляет даже негодяев уступать будущей матери дорогу.

Тухлого заметили и те двое, стоящие за углом дома у мусорных баков. Через зацементированную площадку с деревянной пристройкой возвышалась следующая девятиэтажка — близнец, там возле мусорных баков шныряли тощая собака и несколько кошек. Кошки запрыгнули в баки, а худущий пес хватал объедки с земли. Можно было подумать, что кошки бросают их ему из баков. В некоторых окнах уже зажгли свет, через открытую форточку как раз над головой Ивана слышно было как Высоцкий пел про капитана Кука, которого кокнув каменюкой по голове, без соли съели аборигены. Иван мог бы первым перехватить ничего не подозревающего мелкого беса, но даже не пошевелился, слившись с посеревшей в сумерках аркой — ему было интересно как поведут себя парни. Не просто ведь так они сюда пожаловали?