Дети ада

— Думаешь, есть в нашей жизни и веселое? — грустно усмехнулся в ответ друг. — Сейчас веселятся, пьют и жрут в три горла эти... красномордые, толстые в кожаных куртках, как в семнадцатом, помнишь, их носили комиссары? Те самые, что коренного крестьянина порешили, а батраков научили воровать и убивать?

— Те были вооружены маузерами, стреляли и грабили, а эти делают вид, что новую Россию строят...

Выгоревшая куртка Ларионова обтягивала широкие плечи, спортивные трикотажные брюки были коротковаты, из-под ворота клетчатой застиранной рубашки виднелась крепкая шея с чуть выступающим кадыком. Усы он коротко подстриг и теперь не казался казаком-запорожцем, как летом в прошлом году.

Все это нагоняло на друзей тоску, они все понимали, но ничего решительного сделать не могли, утешались лишь тем, что и другие русские люди понимают, что творится в стране. Слово «патриот» приняло ругательно-презрительное значение. Примерно, «патриот» и «дурак» было одно и то же. Им-то давно стало ясно, что так называемая «третья или четвертая власть» в России служит не своему народу, а кучке преступников, окопавшихся на самых высоких постах и содержится на деньги тех, кто, как говорится, музыку заказывает... Многие стали понимать в России, кто теперь главный «дирижер», но большинство оболваненного народа продолжало тупо верить в «доброго» президента и его бойких «мальчиков», обобравших их до последней нитки в полном смысле этого слова.

— Не хочешь бросить свою опасную работу и приехать сюда? — повернул крупную голову к приятелю Антон. — Вас, борцов с преступниками, мало, а они как мухи на падали размножаются и правительство не карает их, а наоборот, поощряет мягкими приговорами. Стоит ли рисковать жизнью? Что тебе врач сказал? Каких-нибудь несколько миллиметров и ты... Удивляешь ты меня, Иван! В десантном полку был самым ловким, не давал себя пальцем задеть, а тут пропустил удар ножом в спину! Сам же говоришь, что знал про третьего бандита.

— Не могу себе простить этого, — сказал Иван. Он вертел в пальцах тонкий зеленый росток. Ландыш или иван-чай? — понадеялся на своих ребят, мол, они третьего перехватят.

— Ладно бы война, а тут погибнуть от рук какой-то мрази!

— А это и есть, Антон, война, — сказал Иван. — Еще более беспощадная, чем на фронте.

— Если бы нам с тобой объединиться, мы бы горы тут свернули! — размечтался Антон. Он тоже отпил соку из банки, на усах заблестели капли. — Земля — сплошной чернозем, озеро богато рыбой, даже судак есть, кругом заливные луга — выпускай скотину и сыта будет. И на зиму сена можно заготовить неподалеку от дома. Никак мне одному, Ваня, не управиться! А работников бы и нанял, да чем платить? Не работники мне нужны, а компаньоны. Работа пополам и доходы пополам. Одного-то меня и местным клевать позволительно, а будь нас много? Да они и пикнуть не посмеют!

— И здесь борьба, — сказал Иван.

— Борьба за выживание, друг, — ответил Антон.

— Аня летом рожать будет, — сказал Иван.

— Она-то не прочь в деревню?

— С женой мне на этот раз здорово повезло, — улыбнулся Иван. — Куда я — туда и она.

— Или куда она — туда и ты? — усмехнулся Антон. — Бывает и не заметишь, как под каблуком у жены окажешься.

— Вроде бы мне это не грозит, пока у нас полная гармония.

— Сплюнь, или постучи по дереву, — рассмеялся Антон. — Многие так говорят, а сами уже давно думают мозгами своих жен.

— Если своих мало...

— Иван, тебе на голову села бабочка-крапивница! — воскликнул Антон. — Первая, которую я увидел этой веской.

Иван невольно провел ладонью по волосам и красная с черным бабочка весело запорхала меж сосновых стволов. С озера донесся шум — это утки поднялись с воды и полетели в сторону молокофермы.

— Скоро цапли прилетят, — заметил Антон. — Люблю смотреть на них с лодки, когда рыбачу на зорьке. Стоит белым столбиком на одной красной ноге — и вдруг бросок головой вниз — и блестит в длинном клюве плотвица! Может на одном месте с час и больше простоять, вот терпение! Любой рыболов позавидует.

— Погляди, какой вид на холм с валунами отсюда? — кивнул на просвет между стволов Иван. — Чего бы ты построил на этом месте?

Антон тоже посмотрел в ту сторону, отхлебнул из банки березового сока, вытер ладонью усы.

— Амбар для сена, — наконец вымолвил он.

— Оторвись на минуту от земли, — рассмеялся Иван. — Амбар... Сюда просится небольшая деревянная церквушка. Раньше-то строили церкви на самых красивых местах.

— Мне теплый курятник-то сразу не осилить, а ты — церковь! — покачал головой друг. — Церковь строят всем миром. А вокруг меня живут не православные, а как ты говоришь — дети Ада.

— Церковь — Божий дом, — задумчиво проговорил Иван. — Она рассеивает мрак, защищает православных от бесов и детей Ада.

— Ты и впрямь веришь в Бога? — изумленно воззрился на друга Антон.

— А в кого мне еще верить? — насмешливо посмотрел ему в глаза Иван. — В светлое коммунистическое будущее? Или в бесов? Знаешь, я в больнице много думал об этом... Есть Бог, он вездесущ и велик — и я верю, что он поможет нам выбраться из этой помойной ямы, куда нас затолкнули слуги дьявола.