Дети Антарктиды. Лед и волны

Она недовольно вздохнула и закатила глаза:

— Пойдём уже.

Открыв дверь ключом и зайдя внутрь, Матвей обратил внимание на то, что мальчишка дёргал верёвку, а заметив их, бросил её и отошёл в сторону — должно быть, пытался освободиться.

За минувшие пять дней лицо пленника успело покрыться сажей, от него самого разило потом и мочой. Поставленное рядом ведро нуждалось в замене.

От жалкого вида паренька у Матвея сжалось сердце. Он чувствовал себя чудовищем, насильно удерживающим пацана на привязи. Но иного выбора у них не было: развязать ему руки и дать свободно расхаживать по судну означало подвергнуть опасности кого-нибудь из команды.

Да и, кроме того, этот Тихон до сих пор представлял собой скорее не мальчишку, а враждебный комок неконтролируемой злобы. Все эти дни он только и делал, что покрывал матом приносивших еду и требовал отпустить его, швыряя тарелки с обедом или ужином в стену. Но с каждым заходом борзости в нём убавлялось, как и юношеской пылкости, из-за которой, казалось, тот мог бы орать и буянить сутками напролёт.

Сейчас он уже выдохся, устал и, вполне вероятно, отчаялся. Последние пару дней юный пират предпочитал молча принимать еду и воду.

— Уйди отсюда, — с ходу велел Тихон приближающейся к нему Арине, а затем обратился к Матвею: — Ты, ишак, вели ей уйти.

Собиратель заметил, как мальчишка сделал шаг назад, насколько позволяла верёвка, чтобы перекрыть своим телом вид на ведро для справления нужды.

— Да не собираюсь я туда глядеть, — оценив неуклюжую попытку пленника, спокойно ответила девушка и поставила миску на ящик. — Вот.

Тихон посмотрел на содержимое тарелки и повёл носом.

— Снова эта дрянь? — возмутился он.

— Здесь тебе не таверна, — резко выдала Арина. — Радуйся, что вообще голодом не морят.

Снова Матвей услышал ту самую непривычную грубость в её голосе и словах.

Мальчишка поморщился в ответ, но всё же взял пальцами небольшой кусок пеммикана и сунул его в рот.

— Долго вы ещё меня будете здесь держать? — поинтересовался он, пережёвывая жилистое мясо. — Я же говорил, что ничего не знаю о нападении.

— Я тебе верю, — произнёс собиратель.

Челюсти мальчика перестали двигаться, глаза с удивлением уставились на него. Пацан выплюнул недожёванную мякоть и рявкнул:

— Так какого мороза я ещё здесь⁈

Матвей не успел ответить, как в разговор вмешалась Арина:

— Ты подстрелил одного из наших.

— И что теперь, мне тут до конца дней сидеть? — пленник взглянул на Матвея, и на этот раз его глаза не бегали из стороны в сторону, как в случае с девушкой. — Дайте хоть воздухом подышать! Я здесь задыхаюсь уже! И почему тут так душно? С каждым днём всё жарче и жарче! Вы решили меня в пекле уморить?

— Нет, просто мы уже давно не в Антарктиде, — отрезала девушка.

— Арин! — попытался осадить её Матвей и даже привстал с ящика, на котором прежде сидел.

— Ч-что? — Тихон от услышанного попятился.

— Мы сейчас в Атлантическом океане, уже эдак в пяти тысячах километров от побережья Антарктиды, — она обернулась к Матвею: — Что? Он всё равно узнал бы, рано или поздно. Пускай уж лучше сейчас.

Мальчик испуганными глазами посмотрел на собирателя и спросил:

— Это правда?

— Да, — выдохнул Матвей и с упрёком взглянул на Арину.

Тихон опустил голову и прислонился спиной к столбу, к которому был прикован.

— Да как же так?.. — он задрожал.

Затем обратил свой до смерти перепуганный взгляд на них и заговорил заплетающимся языком:

— Там же эти твари, эти жуки! И вы прямо туда, к ним?

Матвей ответил:

— Да, прямо к ним. Заодно и узнаешь, каких усилий нам, собирателям, стоит добывать вещи, которые вы у нас крадёте в самом конце пути. Будет тебе уроком.

Ноздри мальчишки раздувались при каждом вздохе.

— Катись ты со своим уроком! — чуть ли не взвизгнул он. — Я член братства Моргана, а не упрямый ишак. Твоё дело — донести, моё — забрать! Выпусти меня щас же!

Арина ухмыльнулась:

— Паразит мелкий…

Тихон хоть и сдавленно, но проговорил:

— На себя посмотри! — он не мог удержать на ней взгляда дольше секунды, стеснительно его опуская. — Самой-то сколько?

— Хватит, чтобы ещё раз тебя той сковородкой по башке огреть.

— Так, всё, пойдём, — велел Матвей и коснулся плеча девушки.

— Куда это вы? Эй! Хоть воздухом дайте подышать! Я здесь задыхаюсь!

— Разговаривать научишься, тогда подумаю над тем, чтобы вывести тебя на палубу, — на полном серьёзе обратился к нему собиратель.

— Я щас хочу! Развяжите меня! Быстро!

— Я ещё приду вечером, — добавил тот напоследок, закрывая за собой дверь.

— Не буду я ждать, выпускай сейчас, или я…

Матвей запер дверь склада, и теперь оттуда слышался лишь приглушённый крик и звон оловянной обеденной тарелки, полетевшей в стенку.

— Может, Надя права? Нечего его кормить, — легкомысленно бросила ему Арина.

— Плевать, что говорит Надя, — не выдержал он и поймал на себе озадаченный взгляд сестры. — Своей головой думай.

— Матвей, да ты слышал, как он с тобой разговаривает?

— Он мальчишка, ясно? Глупый, да ещё, похоже, и с промытыми мозгами, но мальчишка, — последнее слово собиратель намеренно подчеркнул, сказав его медленно и чётко.