Дети Антарктиды. Лед и волны

Невыносимая духота, царившая в кубрике, вынуждала членов команды подниматься на палубу в надежде поймать лёгкое дуновение ветерка, приятно ласкающее покрытые испариной лбы и слегка обгоревшие щёки. Поначалу, правда, все опасались выходить наружу и спрашивали у Матвея, не находятся ли они уже близко к тому самому субэкваториальному поясу с летающими мерзляками? Однако собиратель уверял их, что бояться нечего, поскольку на территории пояса судно будет лишь через пару дней, а до тех пор они в безопасности.

Термометр показывал плюс двадцать три градуса Цельсия. От этих цифр у Йована глаза на лоб полезли, впрочем, не у него одного.

Путники, всю жизнь закаливающие свои тела в жгучем холоде, давно привыкли к Антарктиде, и сейчас они скучали по рыхлому снегу с ледяной бурей, пускай и опасной, но ставшей за все эти годы родной. А это палящее солнце, эти знойные лучи были для них чуждыми — являясь символами неминуемой смерти и гибели. Ведь, где жара, там и мерзляки.

Выйдя на палубу, Матвей застал сидевшую в тени надстройки полуобнаженную Надю. Её грудь была обмотана тонкой повязкой, а на ногах надеты короткие штаны, концы которых были небрежно отрезаны: похоже, она искромсала их совсем недавно. На кончиках коротких тёмных волос сверкали капли пота, падая на её мускулистые плечи.

При взгляде на прогрессистку собиратель испытал чувство неловкости, но, в то же время, ощутил внутри волну приятного возбуждения.

«Жаль, Йован сейчас дежурит возле капитана, — подумал он, — интересно, как бы съязвил здоровяк по этому поводу? И вообще, смог бы?»

— Доброе утро, — поздоровался Матвей, подходя к девушке.

— Лучше б оно было холодным, а не добрым, — ответила та устало.

Пытаясь подавить острое желание разглядывать её, собиратель отвёл взгляд в сторону и спросил:

— Не видела Арину?

— Она в вездеходе. Ясир хотел осмотреть её рану.

— Спасибо.

Он уже направился в сторону «Титана», когда Надя неожиданно окликнула его и подошла ближе:

— Матвей, погоди.

Тот остановился и обернулся, по-прежнему стараясь не пялиться на её тело. Однако отметил про себя её подтянутый живот с небольшими кубиками пресса:

— Да?

Самой Наде, по-видимому, было хоть бы хны:

— Я насчёт Арины. Просто хотела сказать… — она облизнула губы. — Не стоит нянчиться с ней.

— О чём это ты?

— Ты прекрасно знаешь, о чём я, — голос девушки стал чуточку жёстче. — Ей уже семнадцать лет. В наши времена это взрослый человек, который должен сам уметь постоять за себя, а уж тем более принимать решения. Иначе она не выживет, понимаешь?

Всё прежнее наваждение вдруг улетучилось, сменившись раздражением:

— Арина тебя подначила сказать мне это?

— Нет, — резко ответила Надя. — Просто я наблюдаю за вами с самой первой встречи. Ты постоянно её опекаешь, не даёшь и шагу ступить самостоятельно. Всё за неё делаешь. Дай ей возможность действовать самой. Она умная девочка.

Матвей сделал к ней шаг, чувствуя, как к сердцу подступает злость:

— Теперь ясно, о чём вы с ней постоянно воркуете.

— Что? Нет, я не…

— Её чуть не изнасиловали и не убили там, в «Мак-Мердо», — сквозь зубы прошипел собиратель. — И если бы не я…

— Да, верно, без твоей помощи, возможно, её теперь не было бы в живых, — согласилась Надя. — Но возьми ты её сразу с нами, как она хотела изначально, этого бы удалось избежать. Чёрт возьми, да научи ты её хотя бы как следует дать по яйцам тому ублюдку, что пытался залезть на неё, было бы больше пользы.

Несмотря на весь грозный вид Матвея, девушка уверенно приблизилась к нему вплотную, и он почувствовал приятный жар, исходящий от её тела.

— Ты не всегда будешь рядом с ней, вот что я хочу сказать. Пускай учится на своих ошибках, пускай получает синяки, ведь так у неё значительно повысятся шансы на выживание, — её голос стал тише: — Поверь мне, я знаю, о чём говорю.

— Ты закончила? — с нетерпением спросил собиратель.

— Я просто пытаюсь помочь.

— Тогда не лезь туда, где ни черта не смыслишь.

— Чего?

Он заметил, как между её нахмуренными бровями появилась морщинка. Но Матвея не испугала её злость, напротив, она придала ему решительности для жёстокого ответа:

— Захваченные земли — не место, где учатся на ошибках и получают синяки, ясно тебе? Мерзляки ошибок не прощают и синяков не оставляют тоже. Запомни это, когда мы высадимся на сушу.

Не желая разжигать назревающую ссору с прогрессисткой, собиратель молча развернулся и направился к вездеходу, чувствуя спиной её сверлящий взгляд.

Когда он поднялся по ступенькам и шагнул внутрь «Титана», то чуть не столкнулся с Ясиром. Тот снимал повязку с головы Арины, сидящей на кровати у самого входа.

На соседней койке из разложенных кресел лежал Вадим Георгиевич. Его перенесли из кубрика в вездеход ещё вчера по настоянию врача, поскольку раненый нуждался в оптимальной для его состояния температуре. В «Титане» были установлены небольшие кондиционеры, которые, хоть и потребляли драгоценные ватты, зато помогали сохранять жизнь старику, толком не приходившему в себя уже почти неделю.

Прохладный воздух приятно ласкал вспотевшее лицо Матвея, и на мгновение он даже забыл, зачем сюда пришёл:

— Арина…