Дети Антарктиды. Лед и волны

Справа показалась лестница. Миша прижался к стене, целясь в лестничный пролёт. Надя, не глядя на командира, повторяла его движения с точностью до мельчайших деталей: шаги в один такт, быстрая перебежка по ступеням, дуло не дёргается. На их фоне Матвей, просто идущий последним и прикрывающий с тыла, выглядел крайне нелепо.

На втором и последнем этаже собиратель заметил табличку с английской надписью: «Prison cells».[12]

По всей видимости, уже знающий, куда нужно идти, сержант вошёл в коридор второго этажа и стал двигаться более осторожно, поскольку совсем рядом снова раздалась английская речь. Кто-то переговаривался по рации.

Они прошли чуть дальше, завернули налево и оказались в маленькой комнате, освещённой светодиодными лампами. Внутри находился охранник с рацией в руках. Судя по опустевшему в одночасье зданию, он был единственным, кого оставили здесь в качестве охраны.

Переговариваясь с собеседником, макмердовец смотрел в окно, откуда открывался вид на взорванное здание, окутанное пожаром.

У Матвея возникло странное чувство. Он словно вернулся обратно во времени на неделю назад, когда все восточники скопились вокруг всепожирающего пламени, лишающего их надежды.

Отвлекшись, Матвей не заметил, как Миша подкрался к охраннику, повалил того на пол и, надавив ногой на грудь, ткнул ствол винтовки ему в лоб. К собственному ужасу, Матвей узнал в нём того самого молодого парнишку, которого Дэн представил как собственного помощника по имени Томми.

Почувствовав прикосновение ледяного металла ко лбу, мальчишка задрожал и выпятил руки, из его глаз брызнули слёзы. Он был до смерти напуган.

— Лейгур Эйгирсон! — рявкнул Миша, сильнее прижимая дуло к его лбу.

Матвей заметил на себе удивлённый взгляд парня: тот узнал его. Выйдя вперёд, он хлопнул прогрессиста по плечу.

— Хватит! — руки так и чесались врезать этой сволочи.

— Не учи меня делать мою работу, — Миша сильнее надавил на грудь макмердовца и ещё громче произнёс: — Лейгур Эйгирсон! Вер из хим?[13]

Но Томми как воды в рот набрал, то ли желая казаться храбрецом, то ли, наоборот, онемев от сковавшего его ужаса.

Матвей оттолкнул сержанта, вынудив того лишь немного попятиться на шаг назад. Ублюдок был крепким орешком, без сомнения. Затем собиратель схватил парня за шиворот и прижал к стене.

Подобный демарш Миша явно счёл за оскорбление и собирался вмешаться, но вовремя заговорила Надя:

— Сержант, не нужно. Пускай он всё сделает.

Матвей спиной чуял жар гнева, исходящий от прогрессиста.

Стараясь не думать о сержанте, он начал допрашивать охранника:

— Мы ищем заключённого по имени Лейгур Эйгирсон, — сказал собиратель парню спокойным, но требовательным голосом.

Тот, оглядев их всех ещё раз, испуганно произнёс:

— Вы… вы знаете, что он сделал⁈

— Я знаю, — спешно ответил Матвей. — И он не останется безнаказанным. Но прямо сейчас он нужен нам, поэтому я прошу тебя: отведи нас к нему. Обещаю тебе, никто не пострадает.

Охранник ещё раз посмотрел на них.

— Это вы взорвали пожарную станцию?

— Просто… просто отведи нас к заключённому.

— Мне это надоело, — сержант выхватил из рук Матвея мальчишку, взял его за ухо и вытащил в коридор.

— Лейгур Эйгирсон! — снова злобно прорычал он и передёрнул затвор автомата.

Сжавшийся в комок парень таки сдался и завизжал:

— Комната двадцать три! Комната двадцать три!

— Что он говорит?

— Двадцать третья комната, — нехотя перевёл Матвей.

Неожиданно снаружи раздалась стрельба. Затрещали автоматные очереди и прогремели выстрелы из пистолетов.

— Какого?.. — Надя хотела выглянуть в окно, но не решилась, поскольку Миша, совершенно не обративший внимания на перестрелку, схватил парня за шкирку и волоком потащил его по коридору.

Оказавшись возле нужной двери, представляющей из себя довольно плотную, железную конструкцию с окошком для выдачи еды, он пнул охранника и на ломаном английском велел ему:

— Опен! Опен![14]

На двери был кодовый замок и простая защёлка, установленная на случай отсутствия электричества. Мальчишка с трудом поднялся на колени, набрал пятизначный код и, как только панель ответила одобрительным писком, обессиленно рухнул на пол.

Миша открыл дверь.

— Выходи, — строго велел он. — Гоу. Гоу.

Матвей услышал биение своего сердца. После рассказа Дэна ему казалось, что сейчас из камеры выйдет существо, лишь отдалённо напоминающее человека: некая тень с гигантской, окровавленной пастью мерзляка, готовая сожрать их при удобном случае. Одно из существ писателя Говарда Лавкрафта, которого ему довелось читать ещё мальчишкой.

Но вот в коридоре появляется он: небольшого роста мужчина с густой рыжей бородой с проседью. Его шаги были тяжёлыми и даже немного ленивыми. Лицо сухое, бледное, с неглубокими морщинами. От подозрительного прищура голубых глаз веяло мерзлотой и чем-то устрашающе смертельным.

Лейгур посмотрел на стоящего рядом сержанта (тот ответил ему презрительным взглядом), а затем на Матвея. Губы бывшего узника шевельнулись, пробормотав какую-то невнятицу.