Дети Антарктиды. Лед и волны

Вид упрямого мальчишки, пускай и пирата, вызвал у Матвея уважение. Он подался вперёд и взглядом попросил Мишу отступить. На удивление, тот не имел ничего против и отошёл. По всей видимости, сказалась усталость, которая накопилась за то время, что он помогал Ясиру оперировать.

Собиратель заметил неподалёку ящик, неторопливо подвинул его к себе и сел напротив пленника.

— Тихон, значит… — про себя Матвей отметил, сколь необычно это имя. — С какой ты станции, Тихон?

Парень поднял голову:

— С «Горизонта», — его слова были твёрдыми и уверенными, а глаза полны решимости.

— «Горизонт»? Первый раз слышу.

— Это станция на острове Тринити, — с чувством достоинства сообщил Тихон.

— Тринити? Насколько я знаю, на том острове, кроме пингвинов и их гнездовий, никогда не было никаких станций.

Мальчик молчал.

— Обманываешь меня?

— Если не веришь, возьми курс на восток, и сам убедишься.

— Дерзишь? — шикнул в сторону молодого пирата Йован. — Ну, дерзи-дерзи и просидишь здесь ещё чёрт знает сколько.

Матвей прочистил горло и наклонился к парню поближе.

— Ладно, давай так, родители у тебя есть?

Юнец склонил голову, и храбрости на его лице сразу поубавилось.

— Нет.

— Хорошо, а сестра? Брат?

Он покачал головой.

— Ну, а вообще, семья у тебя есть? Родственники там, дяди, тёти, друзья, в конце концов.

Мальчишка понурил взгляд, но затем гордо вскинул голову и произнёс:

— Братство Моргана — моя семья.

— Кто-кто? — переспросил Йован, ставший непрошеным участником допроса.

— Братство Уильяма Моргана, нашего вождя и отца, — юнец расправил плечи, пытаясь казаться внушительнее. Его голос звучал фанатично.

— Матвей, ты знаешь, кто это? — спросил здоровяк.

Собиратель покачал головой. Все остальные тоже ответили молчанием.

— Это вы пока не знаете, — продолжил мальчик свою бурную речь, — ещё пару лет назад выжившие на полуострове тоже ничего не знали о Братстве, а теперь боятся его и уважают. Придёт время, и все остальные люди за пределами архипелага будут знать о нас и нашем вожде, чьё имя будет вызывать у них уважение и трепет.

Он говорил так, словно повторял слово в слово видимую лишь ему надпись на стене. Сказанное им, однако, совершенно не заботило Матвея. Кем бы ни был этот Уильям Морган, для него он был всего лишь бандитом, предводителем шайки пиратов, который ещё и запудрил мозги этому несчастному.

В любом случае, тратить время на расспросы об этом человеке сейчас не было ни сил, ни желания. Впрочем, разобраться в случившемся собиратель был обязан:

— Ладно, поговорим об этом потом. Ответь мне вот на какой вопрос: кто вам сообщил о том, что мы будем плыть в этих водах?

И сразу же повысил голос, предупреждая мальца:

— Не пытайся солгать мне, пацан. Я знаю, что вы сделали налёт на это судно по наводке. Рейдеры и прочее отребье ни за что не сунутся в море в эти месяцы, только если будет большая нужда. Так что лучше скажи-ка всё начистоту.

Тихон презрительно скривил губы:

— Много ты знаешь. Небось, ишак, а?

Матвей встретил дерзкий ответ парня ухмылкой, но не поддался на провокацию:

— Отвечай на вопрос.

— Задача ишака — тащить вещички с захваченных земель, а не вопросы задавать.

Йован вышел вперёд со сжатыми кулаками и рявкнул:

— Нет, ну ты посмотри на него… сопля зелёная.

Матвей вытянул руку в его сторону, призывая товарища утихомириться, и пристально посмотрел в глаза мальчишке:

— Не хочешь, значит, говорить, да?

— Странное дело, ишак, да ещё и глухой! Как же ты на вылазках щелкачи мерзляков слушаешь, ишак? Сказано тебе, ничего не скажу!

Сержант принялся разминать кулаки:

— Ладно, собиратель, посюсюкался и хватит. Теперь я с ним говорить буду.

— Да, пожалуй, — согласился Матвей, вставая с ящика. — Видимо, по-хорошему ему не хочется. Тогда будет по-плохому.

Хоть и старался Тихон выглядеть храбрым, но по его лицу было видно, что он боится. При виде идущего на него сержанта страх этот стал ещё сильнее.

— Да ничего я не знаю! Ясно⁈ — выкрикнул он. Миша остановился, но не перестал разминать кулаки. — Я младший в Братстве, нас в курс дела почти никогда не вводят. Если кто и знал, откуда наводка, то это Хриплый, он с вами переговоры пытался вести. Вот его и спросите. Только он вам ничего не скажет, и я ничего не скажу.

— Хриплый? — сержант взглянул на Надю, припоминая её первый хороший выстрел в начале потасовки этой ночью. — Ясно.

— Что ясно-то? — парнишка опять начал дерзить.

— Да на дне твой Хриплый, вместе с остальными «братьями», — ответила за сержанта Надя. — А некоторых до сих пор с палубы соскребаем.

Тихон в растерянности посмотрел на всех, а затем рявкнул:

— Врёшь!

— Ну, будь иначе, не стояли бы мы сейчас здесь, перед тобой, верно?

— Ах ты… Ведьма! — у пацана ком застрял в горле, а через секунду он, как заводной, стал осыпать всех проклятиями, каких Матвею, впрочем, как и всем собравшимся, ещё не доводилось слышать.

Было видно, что сказанное задело мальчишку, и он дёрнулся в сторону прогрессистки, напрочь позабыв про трос, не давший ему и шагу ступить.