Дети апокалипсиса

И чего Генка так настойчиво ломится в машину? Не за деньгами же? Ствол, что ли, нужен? Это дело хорошее, правильное. От оружия и я бы не отказался. Благо по уставу – в экипаже машины не меньше трех человек. И что характерно – все вооружены. Водитель, сборщик и старший инкассатор. По крайней мере, так рассказывал один батин знакомый, ушедший на раннюю армейскую пенсию и устроившийся на командирскую должность в какой-то очень хитрый ЧОП. Хвастался еще ксивой «вездеходной». Мол, при виде ее менты в струнку тянутся и честь отдают.

«Трепло», – резюмировал отец после ухода гостя. Больше я этого персонажа у нас дома не видел.

Бум… бум… бум…

Руки у Генки сбиты в кровь, синюшного цвета мизинец интеллигентно оттопырен – палец сломан как минимум в двух местах.

Илья хмыкнул и указал взглядом на парня.

– Твой коллега. Претендент на инвалидность и безымянную могилку. Если повезет, конечно.

– Фига ты юморист…

Химик пожал плечами и выудил из кармана упаковку жвачки.

– Будешь? При переговорах свежее дыхание – самое то.

Мотаю головой – что-то стремно мне питаться из его рук…

Закинув в рот пару подушечек, Илья повернулся к Скрипачу.

– Эй, Генка! Хорош долбить, здесь рыбы нет. «Орбит» будешь? Без сахара, он нынче нарасхват!

Молчание…

Илья нахмурился и вроде даже обиделся.

– Ноу комментс? Я что, с утра шапку-невидимку надел? Ау?! Меня видно?

Илюха обернулся и настырно замахал ладонью перед моим лицом.

Фыркнув, я качнулся в сторону, возвращая себе обзор. Оценив фронт работ, попробовал достучаться до разума Скрипача.

– Ген, там стекло в сорок миллиметров. Оно пулю из «СВД» держит, а ты в него долбишься прутиком ржавого железа.

Наконец-то дошло. Скрипач замер и тяжело вздохнул – с надрывом, почти со всхлипом. Повернулся к нам, уставился подслеповатыми амбразурами заплывших глаз. Потупив пару секунд, он прокашлялся сухим горлом и заговорил. Хрипло, гнусавя из-за сломанного носа:

– Дак помог бы…

– О, слоненок! – Илья было возликовал, но тут же стушевался от чувствительного толчка под ребра.

Что-то он разошелся. Может, истерит? Интеллигент без намордника – страшная сила.

– Мне на дурную работу времени жалко. Вон, погляди лучше – как умные люди заднюю дверь вскрыли!

Генка покосился на раскорячившийся поперек дороги трактор. Развел изувеченными руками.

– Не умею… А прохода в кабину из салона нет, лазил уже. Дверь там стальная с кодовым замком.

Я не выдержал и выругался про себя. Вдохнул, медленно выдохнул. Гордыня – грех, и не только христианский.

Заговорил – устало и внятно, словно с маленьким ребенком.

– Да что ж там уметь? Тебе четырнадцать лет! Десятилетний Александр Македонский укротил Буцефала, от которого за буйство отказался целый царь! А ведь за коня заплатили серебром – практически по весу!

Рядом хихикнул Илья. Подойдя к трактору, он похлопал его по синему кожуху движка.

– Давай, Александр, твой Буцефал ждет! Укроти же этот строптивый… – наклонившись, он прочитал название на радиаторе: – МТЗ «Беларус»!

– Дозубоскалишься когда-нибудь… – намекнул я Илье и одним прыжком заскочил на подножку.

Заглянул в кабину, удовлетворенно кивнул. Ушатанная коммунальная машина заводилась без ключа. Провода стартера выведены на кнопку, сиротливо болтающуюся на двух разноцветных жилах.

Усаживаюсь на жесткое, до блеска затертое сиденье. Бегу взглядом по рычагам и приборам. Вроде все о’кей. Я ведь не великий спец, так – уровень любительских покатушек. Просто не смог как-то пройти мимо, когда увидел открывшееся окно возможностей.

Тракторист в той деревне, где у нас дача, страдал без опохмела, а его машина рвалась в бой. Вот за «толику малую» я и договорился на экспресс-курс колхозного вождения. Арендная плата – банка самогона «от СеменоФны». Местный элитный бренд.

Характерный запах тяжелой техники всколыхнул память, вытаскивая наружу уже слегка подзабытый навык.

Пальцы замелькали над панелью управления.

Рычаг коробки – на нейтраль. Задний и боковой ВОМ – выключены. Краны топливных баков – основного и пускового – открыть. Шторку радиатора – строго наоборот, закрыть. Дроссельную заслонку – распахнуть на четверть. Поплавковую камеру карбюратора – залить солярой. «Масса» и «магнето» – включить. Кнопку стартера – вдавить до упора!

Вал двигателя завибрировал, натужно поворачиваясь. Трактор кашлянул – раз, другой. Грозно рыкнул, выбросил черное облако несгоревшей солярки и мелко затрясся, выходя на рабочий режим.

Илья победно вскинул руку с сжатым кулаком и дурашливо заорал:

– Азохен вей и танки быстры!

Сбиваю рычаг сцепления назад, шестерню привода штатно выбивает. Бинго! Закрываю кран пускового бака. Удовлетворенно оглядываюсь. Триумф!

Восхищенные лица пацанов – достойная награда. Это вам не в «контру» шпилить! Обращаюсь к парням с двухметровой высоты воспрянувшего эга. Ну ладно, ладно… С высоты водительского кресла.

– Ну что, однокнопочные? Чего стоим, кого ждем?

Невольно улыбнувшись от вида сморщенных лбов, расшифровываю:

– Отойдите, говорю. Зашибу ненароком.