Дети апокалипсиса

– Вон за фурой приткнулась, на погрузке. Идем позырим. Только тихонько, на цырлах. Вдруг там растяжка на багажнике и чека притянута пучком розовых волос. Разочаруюсь тогда в жизни. Наглухо.

На ржавый микроавтобус никто не покусился. Вскрылся он от пинка и сразу же засиял как пещера Али‑Бабы. Рабочая лошадка каких-то ремонтников таила в себе груду насущных ништяков. От довольно мощного генератора и объемистого ящика электрика до псевдояпонского сварочного аппарата.

Потратив еще несколько часов, мы залили под пробку пару бочек бензина. Дополнительно натягали разнокалиберного инструмента – в основном ориентируясь на ценники и внешнюю навороченность. Ну и под крышу забили микрик расходниками – арматура, цемент, электроды, провода, аккумуляторы, лампы и прочая заумь по ламерскому справочнику «Построй свой первый дом» за авторством Сергея Михалкова.

«Газель» осела практически по брюхо. При этом, как ни странно, завелась, и под скрип осей и беззлобный смех детдомовцев поползла к нашему подъезду.

Подрулив вплотную к ступеням и заодно ободрав крыло о бордюр, Илья покосился на верхние этажи, затем почесал будущую плешь:

– Тут две тонны груза. Я драл такое счастье в хвост и гриву. Командир, дай мне бухту троса и децел времени. Я сварганю тебе на крыше грузовую стрелу, и мы поднимем добычу без порванных сухожилий и растянутых нервов.

Облегченно киваю:

– Действуй!

Илья быстро рисует баллончиком на бортах нечто пугающее – мол, «собственность Погранцов», стреляем за пропавший фантик и лишь потом – горько сожалеем.

Сам же я поднялся на второй этаж и занял позицию в глубине окна. Раздражающе воняет псиной, но машинка как на ладони. А вот меня разглядеть очень даже непросто.

Минут через пятнадцать с крыши действительно рухнула бухта троса, оглушительно щелкнув стальным крюком на хвосте. Погрузочных ремней в «Газельке» хватало, так что мы довольно быстро наловчились паковать грузы по паре сотен кило и под натужный скрип талей поднимать их наверх.

Косякнули лишь однажды – когда не угадали с балансировкой пучка арматуры. Упаковка перекосилась, и сотня стальных копий полетела вниз с высоты двадцатого этажа. Человеческих жертв нет, разбежались мы бодро. Но вот притаившуюся в ближайших кустах мелкую собачку прошило насквозь. Да и «Газель» теперь оказалась наглухо приколота к асфальту. Смотрится футуристично и пугающе. Будто мы уже окончательно одичали и вместо мамонтов охотимся на микроавтобусы. Страх и ужас! Враг трепещет!

Послеобеденное время и до самого ужина посвятили повышению обороноспособности этажа и самозахваченной крыши. Тарахтел генератор, помигивали слабосильные лампочки, сверкала синей дугой сварка. Двери обрастали засовами, окна решетками и стальными листами с прорезями амбразур. Бетонный межквартирный лабиринт пробуривался скрытыми сквозными ходами.

Следует признать, что к вечеру мы уверенно взяли под контроль наш этаж и все пространство общей крыши. Пьянило чувство свободы, полета и абсолютной безопасности. Когда стоишь на стометровой взлетке, рядом уютно горит огонь, благоухает будущий шашлык, полукругом выстроились диваны, а все возможные входы и выходы наглухо задраены.

Зеленеют вазончики с цветами, слабенький насос наполняет надувной бассейн из ближайшего пожарного колодца. Карина со смехом гонит очумевшего от пространства кота. Чей-то вырвавшийся из клетки попугай, обалдевший от вида людей, устроился на подсохшем фикусе и несмело пытается чирикать… Есть ощущение, что день прожит не зря. А ведь впереди еще ночь, когда наш отряд пополнится тройкой бойцов.

Как говорили в моем любимом фильме? Будем жить!

Пыхтящий от натуги Илья крутил барабан подъемника, поднимая по талям аккуратно подкопанную яблоньку. Пристраиваюсь с другой стороны, помогаю лишней мускульной силой. Оценив внешний вид бойца, уточняю:

– Чего смурной такой? Зима близко? В смысле – ночь?

Илья отмахивается.

– Бабка пропала.

– Какая?

– Да десантница, соседка наша.

– М-м… – Я завис. – Может, собаки на «зипы» раскидали?

Илья качает головой.

– Проблема общая. Ты, когда дом мародерил, трупов много видел?

Я задумался.

– Думаю, гораздо меньше, чем должен был.

– Угу, потому что плохо искал. Нычкуются они, Саня, как пить дать нычкуются. Загляни под кровать, в темный угол шкафа, да хоть покрывало сдерни с непонятной кучи в углу. Там они, братишка. Лежат, зубки скалят, дохлятиной прикидываются. И пугает меня это до усрачки…

Не дождавшись ответа, он продолжил:

– Знаешь, я говорил с парнями… В некоторых дворах трупы начали сжигать. Но это – капля в море. И рыдает моя чуйка, что ждет нас не чума с холерой, а кое-что похуже…

Верхние ветви яблоньки показались над краем крыши, и нам стало не до разговоров. Стеночку из деревьев мы выстраивали не только ради красоты и микроклимата, но и отгораживаясь от невидимого наблюдателя на башенном кране. Когда уже эту хрень сожгут к чертовой матери…

А ближе к вечеру в старательно восстановленные двери подъезда постучалась та, которую я ждал, но так боялся увидеть.

Даже не оглядываясь по сторонам, я как завороженный открыл дверь.