Дети Богов и Воинов

– Одна лишь Роунат достаточно глупа, чтобы нарушить закон не из-за жажды власти. Но если другие Потомки задумывались о том, чтобы оказывать влияние на смертных в корыстных целях, теперь они узнали наверняка: пощады не будет.

– Значит, вы просто использовали мою сестру?

Томас покачал головой:

– Я так не считаю. Я сделал для нее все, что мог, но другие хранители не соглашались ни на какой приговор, кроме изгнания. Только ради тебя я молил их смягчить наказание. Впрочем, ты редко понимала, чем мне приходится жертвовать по твоей вине.

Я не сводила с него глаз. В этот раз я не позволила воспоминаниям об Ифе и нашем совместном прошлом затуманить рассудок. Во время суда у меня кровь застыла в жилах, когда Аффрика пошевелила пальцами и едва не подняла руку. Она лишь в самую последнюю секунду решила, как голосовать.

– Ты лжешь.

Томас вздрогнул и стиснул челюсть. Раньше я никогда его в этом не обвиняла. Я всякий раз отбрасывала сомнения, уступала, безропотно соглашалась с ним… и просила прощения.

– Если ты так правда считаешь – что же, пожалуйста. – Его голос вновь стал бесстрастным. – Надеюсь, когда ярость утихнет, ты поймешь, что я тебе не враг. – Он указал на кресло, стоявшее рядом со столом. – Присядешь? Нам нужно обсудить еще кое-что.

– Не сейчас. – Я резко развернулась и направилась к лестнице.

– Речь не о личных вопросах, а о делах Совета. Боюсь, я настаиваю. – Он вновь ткнул пальцем в кресло.

– Нет.

– Хорошо, – произнес он, когда я уже собралась спускаться. – Ступай, если не желаешь обсудить, как поступить с ребенком Роунат.

Я замерла на месте, и он взглянул на меня с кривой ухмылкой.

– На стуле будет удобнее. – Он вновь указал на пустое сиденье, но я не сдвинулась с места. – Что же, тогда я начну. – Томас взял со стола один из свитков. – У меня есть для тебя поручение. Справившись с ним, ты одновременно поможешь Совету и исполнишь пожелание сестры.

Мое сердце забилось быстрее. В глазах Томаса мне почудилось знакомое выражение, которое словно говорило: «Ты слишком мнительна. Видишь, я ни при чем. Я пытаюсь помочь».

Прежде чем я успела ответить, комнату заволокло туманом. Опустив руки, я приготовилась к появлению Гобнет. Такие могущественные ведьмы, как она, умели возникать, исчезать и переноситься на небольшие расстояния, но их всегда сопровождали следы чар. Когда Гобнет творила волшебство, вокруг появлялась туманная дымка.

– Как ты, Фоула? – тихо спросила она.

Как только Гобнет поняла, что я не собираюсь нарушать затянувшееся молчание, она прищурилась, переводя взгляд с Томаса на меня.

– Разве Томас не объяснил тебе наш замысел? – настойчиво спросила она. – Я бы никогда не подняла руку, если бы на кону действительно стояла жизнь Роунат.

Гобнат с неловкостью обошла стул и попыталась погладить мою руку. Я ее оттолкнула.

– Не трогай меня.

– Она нам не верит, Гобнет.

Томас смотрел на меня, как на провинившуюся девчонку, которая опрокинула тарелку на пол и не желала за собой убирать. Веселье вперемешку с раздражением.

Гобнат опешила:

– Фоула, да как ты можешь такое думать? Я же с вами так давно дружу! Я…

– Сейчас нет смысла ее переубеждать, – перебил Томас. – Давайте сосредоточимся на деле, а потом разойдемся по постелям, хорошо? День и без того выдался утомительным.

Щеки Гобнат покрылись легким румянцем, но она взяла себя в руки и уселась в кресло. То кресло, где обычно сидела я.

– Меня беспокоит король Манстера, Бриан Бору, – начал Томас.

Гобнат кивнула, пытаясь скрыть интерес за напускным хладнокровием:

– Между Брианом и верховным королем Шехналлом назревает конфликт. Боюсь, кровопролитной войны не избежать.

– И?

– Последствия будут катастрофическими. Оба короля готовят огромные армии, собирая не только ирландцев, но и наемников. Если война действительно начнется, мы должны знать, куда посылать целителей для помощи невинным. – Томас постучал по губам указательным пальцем. – Тем не менее ни один из наших наблюдателей в монастырях не сумел выяснить, что затевает король Бриан.

Гобнат, пристально наблюдавшая за Томасом во время его речи, повернулась ко мне.

– Мы надеемся, что тебе с этим повезет больше.

Я переводила взгляд с одного на другую и ждала, когда они засмеются. Они же шутят, верно? Незадолго до рождения Ифы я два года провела в Келлском женском монастыре. Жить с монахинями было несложно, и мне нравилось работать в поле, но меня утомляли одиночество и постоянные молитвы. Вытягивать сведения из заезжих королев и принцесс у меня тоже получалось из рук вон плохо, и Томас прекрасно об этом знал.

– Нет, я вам точно не подхожу. К тому же я сомневаюсь, что настоятельницы принимают в монастыри послушниц с детьми.

Томас искоса взглянул на меня.

– О нет, ты отправишься не в монастырь.

– Бриан Бору молится со священниками и монахами, – подхватила Гобнат, – но он им не доверяет. Точно так же ведут себя его дети.

– Значит, надеяться не на что.