Дети, которые хотят умереть

Дверной глазок возник в голове Андрея, внутри него самурай раздирал царапину на руке. Быстрая мысль обожгла мозг: кожа в шрамах – …

Живо развернись! Живо!

… – достойная оправа…

О сегун! Как я медленен! Левую ногу назад. Назад!

Сизый клинок блеснул в черноте. Окровавленная рука вылетела из-за двери туалета.

…для Духа.

Носок левой ноги Андрея коснулся пола. Успел, уф!

Серые лучи выстрелили из темных щелей с двух сторон. Ткнулись жалами в живот и плечо Андрея. Черная ткань порвалась.

Андрей сник, повис на двух клинках. Закачался на сквозняке, как драная тряпичная кукла на нитках.

На миг.

И резко рванулся вперед. Застучал сандалиями, не опуская катану.

Острия мечей распороли кимоно, соскользнули с тела, пролетели мимо. Остались позади.

Оябун и наказанный все еще бежали. Все еще были отражениями друг друга. И будут. Пока одно из них не разобьют.

Пять шагов до удара, четыре, три… Меч Андрея вовсю опускался, Красоткина – только начал.

Меч чистоплюя ударит только у пятой двери, на стыке жал «лучников». Так рассчитал оябун. Но остановят Сергея раньше, два отражения сойдутся у шестой двери. И Красоткин не успеет ударить.

Два шага. Катана Андрея летела на чистые волосы врага. Высоко вздернутые руки Красоткина дрогнули, в глазах сверкнула бессильная ярость.

Удары в спину, подставы, западни – это Черный металл Красоткина. Собственная западня подвела оябуна, заморозила его меч. Ибо сегодня Черный металл наконец потребовал плату. Жизнью. Ну как всегда.

Один шаг. Катана Андрея со свистом разрубила пластиковую рукоятку, запястья холеных рук, гладкую прическу с хвостиком, изогнутые брови, синие глаза, выковырянный до блеска нос. Разбитое отражение Андрея рухнуло на пол.

Андрей поднял красный клинок и развернулся.

Лис и сэме рубили в коридоре «лучников». Шесть мечей сверкали вокруг двух катан. Одной катаны. Пустоты. Шесть красных мечей победно взметнулись к тусклым лампам.

Еще два трупа в коридоре.

Несколько теней прильнули к устью коридора со стороны Андрея.

– Пусть треснут и эти! – вскричал один из сэме, вытянув клинок.

– А потом порубим сторожей наших дайме! – поддержал другой и сплюнул на труп, усеянный рублеными ранами. На оправу, достойную алмаза.

– Нет, – тихо сказал Андрей. Все повернулись к нему и дрогнули.

Кимоно на плече и животе Андрея распоролось, повисло лохмотьями, обнажив лоснящуюся алую кожу. Шкуру из красной стали. Кожу Демона! Оболочку Мононокэ!

– Хватит, – сказал Андрей Лису. Ушибленные мускулы стонали под защитными пластинами. Ныли и чесались от боли. Нет, чесались от пота и грязи. Никогда не ври, самурай.

– Хватит, – кивнул Лис и посмотрел на три тени в левом крыле, – если с тобой согласятся.

Андрей вздохнул, наклонился и крепко взял белую лодыжку Красоткина. Холодную, как стекло, как зеркало.

Андрей направился к теням, мертвый оябун волочился следом, оставляя красную дорожку с россыпью черепных осколков.

В совсем другом однажды, не связанном с Черным металлом, Амида Сугияма обронил над телом мертвого мальчика: «Взявшие меч, мечом и погибнете!». Фраза не из бусидо навсегда запомнилась Андрею.

Возможно, в сплаве каждой катаны есть примесь Черного металла.

Три ученика приблизились, два крепких парня и не менее крепкая девушка с золотыми косичками. Парень с разбитыми губами стоял впереди. Самураи Красоткина присмотрелись к Андрею, к красному клинку, к красным брызгам на лице, к красным оцарапанным пластинам в прорехах кимоно. И побледнели.

– Кто ты, демон? – вскричал с разбитыми губами, – зачем спустился Извне?

Андрей отпустил ногу Красоткина. В голове сквозила пустота. Ни одного слова, что могло предотвратить драку с тремя. Как Лис вынудил тогда Лютина отпустить меч? Как заставил подмышки Андрея вспотеть?

– Вы говорите с Андреем Сингениным-сан, – раздался вялый голос сбоку. – Вы говорите с Железногрудым-сан.

Лис вышел вперед и улыбнулся. Сэме Охотникова полукольцом растянулись позади Андрея.

– Проявите уважение, – сказал Лис. – Железногрудый-сан избавил вас от бесчестного оябуна.

– Бесчестного? – прошипели разбитые губы красоткинца, – наш оябун…

– Проиграл бой, – прервал Лис, указывая острием катаны на белые ноги трупа, – и поражением обесчестил себя и вас. Поблагодарите Сингенина-сан. Сейчас же!

Полукольцо сэме сжалось. Красные клинки взмыли вверх, нависли над головами троицы.

Говоривший самурай Красоткина потянулся к рукояти меча, укусил нижнюю губу. Из засохшей трещины брызнула кровь.

– Беспалый прав, – вдруг сказала блондинка и шагнула к Андрею. Желто-медовые глаза воительницы вгляделись в синие иглы, стянутое резинками золото на ее голове качнулось.

– Человек ты или демон, неважно, – сказала девушка и опустила голову. – Благодарю, Сингенин-сан.

Два парня из клана Красоткина переглянулись, но блондинка стояла недвижно, с опущенной головой, и они тоже слегка поклонились, прошептали благодарность. За убийство их господина.

– Уведите сторожей с этажа дайме, – сказал Андрей, – и мы в расчете.

– Иначе в клане Красоткина еще убудет самураев, – добавил Лис, – очень скоро.

Девушка выпрямилась, ростом она была с Андрея.

– Мы уведем, – сказала блондинка.