Дети Сети

Несмотря на то что я, как мне самому казалось, не был сильно зависим от Сети, рука то и дело время от времени сама тянулась к смартфону – что уж говорить о Саше и ее друзьях. Я видел, как ребята слоняются вокруг палатки, иногда поглядывая на свои девайсы, но быстро бросая это дело в силу отсутствия интернета. Подростки, как и мы, пили вино из пластиковой посуды и увлеченно о чем-то болтали, шутили, смеялись. Виктор и Ирина «официально» разрешили присутствующим несовершеннолетним (как я понял, к таким относились Саша, Правый и Ника) выпить вина под мясо, мягко предупредив, чтобы те не вздумали попасться им на глаза с каким-то еще алкоголем. Как я понял, это был компромиссный вариант, позволявший родителям контролировать детей. В ответ на мое замечание о том, что подростки легко могут выпить что-то в палатке, пока никто не видит, Виктор ответил:

– Ну конечно, мы понимаем. Но так они, по крайней мере, будут стараться нормально себя вести.

Эти четверо действительно пару раз ненадолго скрывались в своей палатке, но что они там делали и распивали ли что-нибудь в данный момент, было неясно.

День плавно клонился к закату и вообще прошел незаметно, как обычно и бывает на хорошем выезде на природу. За это время мы успели сгонять в футбол два на два (я и Правый против Вэла и Виктора), еще дважды или трижды поели, все вместе сыграли в какую-то игру, несколько раз ограниченным составом перекинулись в карты (Вэл неизменно побеждал, между делом демонстрируя свои фокусы), в общем, развлекались стандартными пикниковыми забавами, и никто, кажется, не был разочарован происходящим и не скучал. Со временем все разбились на группки: моя жена что-то обсуждала с Ириной, Ника сначала пыталась печь картошку в остывающих углях, а потом ходила вокруг с установленным в селфи-палку телефоном, снимая видеоотчет для своего канала. Виктор показывал Правому, как надо закидывать в речку совершенно случайно оказавшуюся тут как тут удочку (кажется, у них даже клевало, и поймалась какая-то мелкая рыбешка), а Вэл с Сашей стояли обнявшись и смотря на садящееся солнце. Теперь август явственно давал о себе знать: на улице стало ощутимо прохладнее, едва светило приблизилось к горизонту. Я подошел к ребятам и спросил:

– Ну как, есть жизнь вне Сети?

– Немного, – ответила мне двоюродная сестра.

– Есть, – подтвердил ее парень, – только, пока не запостишь отчет о ней в Сеть – считай, нету.

Мы рассмеялись.

– Что вы там. – Я кивнул на палатку. – Пьете что-то?

– А ты что, – Саша хитро посмотрела на меня, – засланный казачок?

– Ого, – удивился я, – не думал, что ты знаешь это выражение.

– Ха, – усмехнулся Вэл, – ты нас по ходу совсем оторванными от мира считаешь.

Я хотел было ответить, что это отчасти так, но нас окликнул Виктор, несущий вместе с Правым бревно-скамейку в нашу сторону:

– А ну, молодые, разойдись. Давайте-ка костер здесь организуем… Смеркается уже.

Место для вечерних посиделок выбрали ровно посередине между палатками. Мы с Вэлом и Правым принесли еще три здоровых бревна, благородно оставленных специально для этих целей предыдущими посетителями поляны. Виктор разжег костер, мы с парнями установили бревна квадратом вокруг него, так, что на каждом сидела пара: я с женой, Виктор с Ириной, Саша с Вэлом и Ника с Правым. У некоторых в руках были палки с нанизанными на концы зефирками (так называемыми «маршмэллоу»). Традиция поджаривать эти белые комочки прочно ассоциировалась у меня с фильмами про американских бойскаутов. Родители Ники пили вино, подростки переключились на колу (кроме Правого – он периодически прикладывался к пакету томатного сока). Кто-то надел толстовку, кто-то накинул на плечи плед – воздух вокруг заметно остыл.

– Ну что, скоро «в школу»? – сказала Ирина, улыбнувшись.

– Слава богу, больше не придется, – ответила Саша, как мне показалось, чересчур серьезно.

– Универ – та же школа, – констатировал Виктор, – только свободы побольше… Хотя, как посмотреть…

– Да уж, – как-то обреченно вздохнула Ника, – еще пять лет учебы… скорее бы закончилась она.

– Не торопи время, – сказал я. – Начнешь работать – еще добрым словом учебу вспомнишь.

– Вот именно, – согласилась Ирина. – Да и потом, оглянуться не успеете – и универ позади останется, так же, как школа до него, а потом вам тридцать, сорок…

– Пятьдесят, – усмехнулся Виктор и отпил вина. – Ты уж слишком-то не пугай детей, и после пятидесяти жизнь еще вполне… Вот когда тебе восемьдесят…

– Им сейчас, – вставил я, – что пятьдесят, что восемьдесят… не велика разница. Мне тут Сашка в прошлый раз заявила, что я уже старик.

Тишину наступившего вечера разрезал общий смех. Моя двоюродная сестра оправдывалась с широкой улыбкой и разведя руками:

– Не, ну правда же… Может, конечно, не старик, но уже не шарит, скажите ведь? – Она обращалась к своим друзьям-подросткам.

Те синхронно закивали, а Вэл заметил:

– Да ясно, что нам так просто кажется в силу возраста… Но по ощущениям, когда слышу фразу «через десять лет», очень расплывчато все представляю…