Дети Солнца (СИ)

Флавий ухмыльнулся напоследок и просочился между столами к выходу. Он был уверен: Кьяртан не станет сидеть и накачиваться пивом, помчится говорить с Уиркой. И с Ренатой. Что ж, завтрашний вечер обещает быть интересным. Флавий проводит в небытие свое прошлое. Похоже, удастся уйти с огоньком. Главное, чтобы гости не очень пострадали. Пусть будут разрушения, но жертв ему не нужно.

Глава 52

Кьяртан не собирался никуда бежать. Заказал еще вина, потер сережку в ухе и сказал Уирке:

— По-моему, началось. Принимай охотника.

— Спасибо, — голос Уирки звучал бодро, почти восторженно: «наконец-то!» — Подстрахуешь?

— Само собой. Мы еще увидимся?

— Не знаю.

Кьяртан налил еще пива и опрокинул его в себя с такой поспешностью, что подавился. Занятно, конечно, разыгрывать перед Флавием наивного дурачка — и почему тот ведется? Сам-то не глуп. Занятно участвовать в авантюре — веселой, но опасной. Но приятельницу он и правда может больше не увидеть.

В последнее время Уирка полностью переменилась. Раньше-то почти все свободное время проводила в казарме, сидела, уставясь в одну точку. Кьяртан подмечал такое у людей, терпящих сильную боль.

— О чем ты думаешь? — спросил он как-то и закашлялся, услышав:

— О Магде.

Скоро оказалось, что Уирка Магдой одержима. Она даже выпросила у Молариса отпуск и съездила на ее родину. Вернувшись, заявила:

— Знаешь, а Магду я могу принять.

Кьяртан рассердился:

— Может, перестанешь изъясняться загадками?

— Попробую. У нас тройная связь. Во Флавии должно же что-то остаться от его прежнего нексума? Я виновата перед Магдой: не смогла стать тем, чем она была для Флавия. Сбежала как последняя трусиха. А зачем? Я же на треть Флавий. Может, посоветуешь, кто мог бы пересоздать меня, отделив и выбросив чужое?

— Моларис говорит: не сделал — удерживайся, а сделал — отвечай, — выговорил Кьяртан сквозь дурноту.

Уирка почему-то развеселилась:

— Он прав. Стой на своем, остальное приложится. Думаю, с Магдой мы могли бы подружиться.

А потом в казармы стал захаживать Ларций — и Уирка как с цепи сорвалась.

— Вкрадчивая мерзость! — бесилась она. — И ведь липнет же, посылай — не посылай. Знаешь, мне кажется, что… Не важно.

— А что ему надо? Он был другом твоего дяди?

— Другом — нет. Но дядю знал.

Позже прошли слухи, что Ларций покровительствует Флавию, и Уирка заволновалась пуще прежнего. Она несколько раз ходила к Сегестусу и таскала Кьяртана с собой — «за компанию и для поддержания духа». Кьяртан старался не вникать в их беседы. Он не понимал, зачем себя растравлять: решила забыть — забывай. Разговор всякий раз заканчивался одинаково: Сегестус провожал их до дверей, качал головой и говорил Уирке: «Не советую».

На тренировках Уирка стала злее, сосредоточеннее, и Моларис теперь гонял ее на износ — казалось, из простого желания узнать, на что она способна физически. Уирка выполняла всё, что требовали, но Кьяртан замечал, что теперь она смотрит сквозь начальство. Вообще у нее появился какой-то новый взгляд. Иногда казалось — она спит на ходу.

Она стала надолго отлучаться из казарм. Однажды явилась с перекошенным лицом и потащила Кьяртана в укромный угол:

— Знаешь, кого я видела? Растусова жреца. Мы думали, он погиб в Скогаре. Так вот — нет.

— Где видела? — опешил Кьяртан.

— У Гнея Ларция Метилия. Я видела, как жрец зашел в его дом. А потом еще — как они с Ларцием прохаживались в саду.

— Ты не могла обознаться?

Уирка упрямо мотнула головой:

— Да они все у меня в память втиснуты, как чернь в серебро. Это Маркус, говорю тебе.

— Ты-то что делала у Ларция?

— Ну… Да. Да! Я за ним слежу. Я же чувствую, что он — дрянь. Порядочного человека Флавий себе в покровители не выберет. Однажды я наблюдала, как служащий Ларция лечит в таверне вином пробоину в душе. Бедняге хотелось выговориться. Я ему обеспечила неразбавленное и внимательную слушательницу. Я тебя очень прошу: послушай, что я от него узнала, и скажи, что об этом думаешь. А то мне кажется, я схожу с ума.

И она поделилась откровениями служащего. Чем дальше Кьяртан слушал, тем больше сомневался уже в собственном разуме.

— Ничего не понимаю… Разве это не подсудное дело? Нужно сказать Моларису…

— Не подсудное, — отмахнулась Уирка. — Я узнавала: исследования кор нексум сами по себе не противоречат законам. Всё зависит, конечно, от методов… Но если Флавий этим займется — он, считай, пропал. И я вместе с ним. Идем-ка к Сегестусу. Пора принимать меры.

Сегестус выслушал Уирку и покачал головой:

— Не знаю, к чему здесь можно прицепиться. Этот Ларций, может, и мутный тип, но законы не нарушает. Исследования энергетического потенциала человеческого влечения… Хм…

— Эксперименты с нексумной связью! — Уирка чуть не подпрыгивала от нетерпения.

— Допустим. Я думал о чем-то подобном, когда Флавий заговорил о личной клинике. Как ты еще освоила всё это? Как продралась сквозь терминологию?

— Я… скоро полюблю медицину. — Уирка вздохнула и посмотрела на Сегестуса с укором, словно тот бы виноват во всех ее бедах. — Значит, мало?