Дети Солнца (СИ)

Флавий связался с Ролло. Тот сидел в винной харчевне «Поверженный либертин» и предложил присоединиться.

Харчевня, ютящаяся на задворках ипподрома, оказалась той еще дырой. Одну из ее стен украшала крылатая фигура, распластанная по всем правилам дурной современной эстетики. Видимо, по замыслу хозяев это и был тот самый поверженный либертин. Он умирал в красивой позе, приподнимаясь на локте, длинный плащ под телом распластался сломанным крылом. Из раны в боку лилось неразбавленное вино. Любой мог подставлять тару и пить сколько захочет.

Флавий осторожно сунулся за двери, морщась от ударившего по ушам гама. Посетители соревновались в том, кто кого переорет. В углу музыканты пилили якобы музыку. Акустика здесь была прекрасная. Звук шел по полу, отражался от стен, гулял в теле, наглядно демонстрируя свою волновую природу. Перед глазами качались распаренные тела, причудливо переплетенные, облаченные в пестрые тряпки или полуголые, блестящие от пота. Флавий брезгливо раздвигал колышущуюся массу и протискивался вглубь, пока не услышал оклик:

— Э-э-э! Привет!

Ролло пробирался к нему среди танцующих, раздавая оплеухи направо и налево.

— Здесь не поговоришь, — сказал Флавий, когда их плотно притиснуло друг к другу. — Выйдем.

— Брось ты свои дела, — сказал Ролло. От него несло перегаром. — Давай лучше выпьем.

Раньше Флавий не осмелился бы возражать, но теперь рассердился.

— Я не хочу орать, — сказал он и, повернувшись к Ролло спиной, стал протискиваться к выходу. Из дверей он выскочил, как пробка из бутылки. Бока ныли. Ролло вывалился за ним, растрепанный и недовольный, но забыл свое недовольство, увидев новый наряд Флавия. Оглядел его с ног до головы и одобрительно кивнул:

— Ого! Вижу, Ларций тебе помогает.

— Да. Но мне нужна и твоя помощь. Боги, Ролло! Никогда бы не подумал, что тебе по душе такие забегаловки!

Ролло рассмеялся и подмигнул:

— Я здесь бываю исключительно из сочувствия бедному либертину. Ладно. Куда ты меня потащишь?

Флавий взял его под руку и увлек к одному из входов в Кристальный сад. Они прошли по узкой тропинке мимо кипарисов и кедров, мимо высоких цветущих кустов, и оказались на лугу у длинной приземистой галереи. Солнце проходило сквозь ее высокие витражные окна и бросало цветные пятна на белые стены, на клумбы, засаженные розами и лавандой.

Ролло расплылся в пьяной нежности. Он нависал над Флавием, бережно придерживая: одна рука на спине, другая на груди.

— Так рассказывай, — говорил Ролло. — Ты опять надолго пропал. Ты не только меня, ты своего нексума забросил.

— Нет, не забросил, — отвечал Флавий, стараясь не морщиться. — Ты поэтому мне и нужен. То есть не только поэтому, конечно… — Он расслабленно оперся о крепкое плечо Ролло, заставил себя улыбнуться. — Хочу предложить тебе провернуть одну штуку… на днях. Скажи, что ты думаешь о дурманящем зелье как приправе к удовольствию?

— Хм… Смотря какой дурман. Вообще — я не хочу этим увлекаться.

— Ничего опасного для здоровья. Я сделаю смесь… Для себя. И для Уирки. Иначе с ней не сговоришься. Знаешь поговорку: «Эта настолько тупа, что понимает только смерть?» Ну вот, а моя Уирка еще тупее — она и смерти не понимает. Напиток заменит удар по голове. У тебя, может быть, тоже есть на ком его использовать?

Ролло с подчеркнутой брезгливостью тряхнул головой:

— Мне обычно не нужно прибегать к таким мерам.

— Неужели? Точно нет никого, кого можно уговорить, только хорошенько подпоив? Из недоступных, а? Ты окажешь мне услугу, если завтра вечером подольешь моей Уирке отмеренную мной дозу и проводишь ее до моего дома.

Ролло скривился, но не успел Флавий подумать, что глупейшим образом себя подставил, как он уже расплылся в улыбке:

— Дело неблаговидное, но ведь вы нексумы. Значит, всё нормально-законно?

— За услугу остатки напитка возьмешь себе. Я приготовлю много, сможешь полказармы споить.

— Ну, там сочтемся.

— Ох, разумеется. Все что угодно — за налаживание моей личной жизни. Завтра вечером я буду вас ждать. Ты справишься?

— С Уиркой? Под твоим зельем? — Ролло рассмеялся — щедро, от сердца, запрокидываясь назад и широко разевая крепкую пасть. — Доставлю в лучшем виде, за шкирку приволоку. — Отсмеявшись, он заговорил с горячностью: — Смотрю на вас и не могу понять, как ты мог в такое вляпаться… Нда… Потому-то я никогда ни с кем не свяжусь. Мало ли каким окажется нексум? — Он откровенно оскалился. Надавил пятерней на спину, как будто хотел оставить вмятину. — Я помогу тебе, так уж и быть, но мне тоже больно. Не могу думать о вас как о паре.

— Вот и хорошо. Вот и помоги, — Флавий убрал режущие нотки из голоса. Он решил, что Ролло не стоит гнева. Сестра Ролло сама за Флавием не бегала, зато Ролло к месту и не к месту напоминал о том, что у Флавия по отношению к ней обязанности. Это утомляло, это как-то нужно было решать, но Флавий не хотел скандала, к тому же Ролло пока еще был ему нужен.