Децимация

– А у нас, на речке Тересве, в каждом селе есть Сеникобылы. Все с одного корня. Русины мы, не украинцы. Австрияки взяли меня в армию, а потом генерал Брусила взял меня в плен. А потом вот, скоро год, как создали из нас – военнопленных – сичевой курень. Так и оказался я в России, шоб защищать Украину. Так вот, генерал Брусила прошел, все пожег, а потом германцы и австрияки прошли, тоже пожгли всех. У кого мужья или сыновья в плену у москалей – согнали со своих мест и отправили в Угорщину. И всю мою семью, – Сеникобыла вытер набежавшую слезу. – А у меня ж дружина-чаривниця, две доньки, да молодший сын. Де вони зараз? Шо с ними?

– А откуда ты знаешь, что их угнали в Венгрию?

– Селянин наш рассказал, прошлой зимой. А мне б хоть одним оком взглянуть на них, узнать – де воны. Не дай бог, попали в Талергоф. З цього лагеря, говорят, живыми не возвращаются… – и снова слезы появились на глазах Панаса. Пьяные слезы мужской любви к родному краю, милой хате, любимым жене и детям. – А ты, – обратился он к Барду, – говоришь, ще воюваты, за революцию. К черту все! Домой! Вы не воювалы, а делать революцию вам хочется. А мне – ни. А ты хочешь воювать? – обратился он к Сергею. – Неужто, не навоювался?

– Навоевался! – и Сергей ладонью руки провел по горлу, как бы показывая, что он вот настолько сыт войной. – Но сейчас надо окончательно установить советскую власть. А потом всем миром строить новое общество.

– Так ты ж такой, как эти двое? – Сеникобыла кивнул головой в сторону Фишзон и Барда. – Рада правильно хочет установить нашу украинську державу, а вы, как и москали, помешать хотите. Вы ж с Украины?

– Мы хотим украинским крестьянам, как ты говорил сам, дать землю. А твоя рада ее тебе никогда не даст. Вот большевики сразу же в России землю отдали, а ваши тянут. Почему?

Но Панас объяснил это просто:

– Нехай мы цей закон возьмем у большевиков, а нами управляет наше украинское правительство. Московия по отношению к Украине дело такое же самое, что Австро-Угорщина к нам. Мы под их владою находимся, вы – под московскою. Хрен редьки не слаще, – привел он русскую пословицу. – Но мы все хотим быть самостийными.

– Ну, а как быть с Донбассом, Причерноморьем? Там русских, да и других, побольше украинцев, – вмешалась Фишзон.

– Нехай схидняки живут як хочуть, а мы, захидняки, як хотим. Вот и весь мой сказ. Мы разные люди, есть разные украинцы, я це в плену поняв. Вот вы, русские и евреи, от кого произошли? Не знаете?

– От славян, – ответил Бард.

– А мы, украинцы, произошли от этих самых… как его… Тимка, подмогни… от кого мы там произошли? Ну, от кого индийцы и японцы! – Панас напряженно думал, нахмурив лоб, а потом махнул рукой и закончил: – От кого и все народы произошли.

Тимофей пояснил:

– У нас каждый день проводятся курсы национального образования. Так вчорась выступал какой-то профессорко. Так он сказал, шо украинцы древнее всех народов и расселились отсюда по всему свету. У нас государство украинское было уже десять тысяч лет назад, раньше, чем у какого-то Египета. И япошки от нас произошли. Мы по отношению к другим народам являемся старшими.

– Что за чушь! – не выдержала Фишзон.

– А русские от кого произошли? – удивленно спросил Сергей. – Тоже от украинцев?

– Нет. Вы произошли не от украинцев, а от других народов.

– От азиятов, – бухнул Панас и удовлетворенно заулыбался. – Вы пришли с Азии. Так шо, як каже профессорко, мы – европейцы, а вы – азияты! Понятно?

– А евреи от кого произошли? От украинцев? – спросил Бард, осторожно поглядывая на Эльвиру.

– Хто этих жидив знает. Но тильки не от украинцев, – ответил Сеникобыла, на что Фишзон снова сказала:

– Глупостями вас напичкали, а ума не дали.

Это вызвало смех, и Тимофей ответил:

– Да нехай балакают, ученые. А мы давай лучше выпьем. Это полезнее, чем слухать профессорков.

– Давай, – согласился Сергей, и Панас разлил остатки водки из бутылки, на этикетке которой был изображен старый российкий герб. – Навыдумывают же, чтоб поссорить людей, а сами в стороне, а нам придется ихню умную кашу расхлебывать. А они переждут в своих больших домах заваруху, а потом вылезут и снова будут ссорить народ.

– Может быть, так, – согласился Тимофей, у которого, как и у Панаса, улучшилось настроение. Но зато испортилось у Фишзон и Барда, что было заметно по их лицам. – Ну ты, Серега, успокойся. Моя Липовая Долина рядышком с Россией, и думаю, что я произошел от славян, – подытожил Тимофей слишком сложный для его понимания вопрос.

Но Фишзон не успокоилась и вся внутренне кипела:

– А почему у русских и украинцев язык одинаковый?

– Хто знае. Профессорко толком про це не говорил. Мы его спрашивали, а он только заявил, шо нас русифицировали и испортили нашу мову. А ту индийскую чи японскую мову мы давно потеряли. Ну и нехай. Зато мы друг друга без перекладача понимаем. Це ж гарно.

– Конечно! – согласились все с Сеникобылой.

– Ну, давайте за встречу, – Панас поднял стакан и опрокинул его содержимое в свой бездонный рот.