Детство без Интернета

Парень он был весёлый, разбитной и сразу влился в молодёжный коллектив посёлка. Как оказалось в армии, он познакомился со служившей на границе связисткой, некой Аллой. Начал с ней встречаться и к концу его службы она забеременела. Пришлось ему жениться на ней. Но видать эта женитьба была не по любви и здесь Витька в плане местных девчонок повёл себя довольно активно, за что он был местными парнями сброшен, или столкнут с моста в реку. Это было конечно не смертельно, но очень хороший и толстый намёк. И он его понял. Оставшуюся часть отдыха у сестры он провёл тихо и мирно в обществе отца, деда и меня. А я прямо прилип к нему, доставая расспросами о службе на границе, так как продолжал «болеть» пограничными мечтами.

Две недели отпуска прошли, я к этому времени закончил 5ый класс и благополучно перешёл в шестой. И мои родители решили меня отправить с Виктором в Кострому на всё лето. А я и не отказывался.

Отец отпросился у начальства, решив нас сопроводить до Ныроба и посадить на самолёт. А больше всего ему наверно хотелось гульнуть и зависнуть на пару дней в Ныробе. Ну, а мне то… Последние две недели были жаркие, всё подсохло и дороги тоже и мы до Ныроба поехали на поселковом автобусе КАВЗ. Старенький автобус еле полз по глинистой дороге, которую ещё не укатали, жара… А в автобус, отец с Виктором взяли бутылку пива, чёрт знает с каких времён лежавшую дома. И в середине пути решили глотнуть пивка. Отец захлопал себя по карманам в поисках, чем бы сорвать железную пробку. Раньше это он делал зубами, отчего все присутствующие болезненно морщились. Но зубы не вечные и теперь он себе такого не позволял. Похлопав и не найдя ничего, он наклонился вперёд, увидев под впереди стоящим сиденьем за что можно зацепить пробку. Ну… а дальше и потом, были испуганно-возмущённые взвизги ехавших впереди женщин и общий смех по окончанию.

Пиво в бутылке было старое, тёплое, да ещё в ходе движения по неровной дороге хорошо взболталась, отчего пробка легко отделилась от горлышка зелёной бутылки и сильная струя пены ударила в щель между спинкой и сидушкой прямо в ядрёные задницы женщин, обтянутые тонкими платьями. Отец остолбенел лишь на секунду от пронзительного визга женщин, но потом стремительно поднял бутылку и засунул себе в рот извергающую вулканом пеной горлышко. Но не тут то было. Струя была настолько сильной, что пена мигом заполнила рот, пищевод и обильно вырвалась через нос отца. Лёгкие она заполнить не успела, так как отец, выпучив в изумлении глаза, выхватил её изо рта и новая порция пены окатила затихших и не ожидавших повторного удара женщин, вызвав новый приступ истошного визга. И тут бутылка сдохла, исторгнув из себя ВСЁ, и громовой хохот потряс автобус. Так и смеялись всю дорогу до Ныроба и смех то замолкал, то вновь вспыхивал, глядя на сконфуженного отца и на злых женщин за испорченную одежду. Так как выезд в головной посёлок приравнивалось к празднику и в поездку одевалось лучшее. Вот они и костерили отца на разные голоса, веселя остальных пассажиров.

В Ныробе довольно быстро купили билет на самолёт АН-2 и через два с половиной часа мы выходили на лётное поле Бахаревки в Перми. И тут я слегка опозорился. То ли от жары, то ли нас болтало в воздухе… Хотя особой болтанки не ощутил, но немного мутило и как только вышли из самолёта я совсем немного блеванул. Эх… чёрт побери.

На следующее утро мы были в Костроме. За 8 лет как я не был у бабушки с дедушкой, старый дом на улице Борьбы был снесён и на его месте построили пятиэтажку. А бабушку с дедушкой переселили в другой район города — Октябрьский. В четырёх квартирный дом, где был и приусадебный участок с сараем. Правда, сарай был тоже на четверых хозяев. Две большие светлые комнаты, подвал, а дед Матвей пристроил ещё и утеплённую веранду. И сбоку от веранды небольшой сарайчик, куда мне поставили кровать и где я с большим удовольствием прожил всё лето. А Виктор с Аллой, которая была на каком-то последнем месяце беременности, жили как раз на веранде.