Девять принцев Амбера. Ружья Авалона

Прихватив подзорную трубу, я взобрался по лестнице в ту комнатушку на самом верху, где зажигался огонь, подошел к окну, что смотрело в сторону берега, и навел трубу на долину.

Над лесом стелился туман; серый, холодный и очень сырой, он сплошной пеленой окутывал вершины невысоких, уродливо искривленных деревьев. Их черные ветви переплетались, как пальцы армрестлеров. Между ветвями мелькали какие-то черные твари, но образ полета у них был не птичий. Возможно, летучие мыши. От темного леса словно исходило нечто злое, ощущал я, а потом понял, что это за зло.

Это был я.

Это сотворило мое проклятие. Это я превратил мирную долину Гарната в то, чем она ныне стала. Это был символ моей ненависти к Эрику и всем остальным, кто остался в стороне и позволил ему захватить власть, позволил ослепить меня. Мне очень не понравился вид этого леса, и, наблюдая за ним, я осознал, во что воплотилась моя ненависть. Я знал это, ибо она была частью меня самого.

Я создал новый проход в реальный мир. Гарнат теперь был дорогой из Теней, Теней темных и сумрачных. Только опасность и зло могли пройти по этой дороге. Вот он, источник той мерзости, о которой говорил Рейн, которая тревожила Эрика. Что ж, это даже хорошо, теперь ему есть чем заняться.

Однако, опустив подзорную трубу, я не мог избавиться от ощущения, что воистину сотворил нечто очень дурное. В те мгновения я не надеялся когда-нибудь вновь увидеть солнечный свет. Теперь я видел – и понимал, что выпустил на волю то, с чем чертовски трудно будет совладать. Даже сейчас там, в долине Гарната, шевелилось нечто. Я сотворил такое, чего никогда не бывало прежде в течение всего долгого правления Оберона: проложил новый путь в Амбер. И проложил лишь для самого худшего. Настанет день, когда правитель Амбера – кто бы он ни был – задастся вопросом, как этот проклятый путь закрыть. Я прекрасно это понимал, видя порождение моей ярости, боли и ненависти. Если я однажды воцарюсь в Амбере, мне придется исправлять результаты собственных деяний, а это всегда дьявольски трудная задача. Я снова опустил подзорную трубу и вздохнул.

«Что ж, быть по сему, – решил я. – А пока неплохо бы отправить Эрику нечто такое, что подарит ему бессонницу».

Я быстро позавтракал, затем, снарядив «Бабочку», поднял парус, отдал швартовы и вышел в море. Жупен обычно к этому времени уже вставал, но, видимо, он тоже терпеть не мог прощаться.

Я хорошо знал, куда мне надо плыть, но не был еще уверен, какой именно путь избрать. Я поплыву сквозь Тени, по чужим морям – и все же это лучше, чем путешествие по суше, где властвуют выпущенные мною же на волю силы зла.

Я плыл к берегам почти столь же блистающим, как сам Амбер, к почти бессмертному краю, к краю, которого нет – больше нет. Тот край давным-давно поглотил Хаос, но его Тень обязана где-нибудь существовать. Мне осталось лишь найти ее, узнать и снова сделать своей, как в давние времена. А потом, обеспечив себе надежные тылы, я сделаю еще одну вещь, какой никогда не видывал Амбер. Как именно, я пока не знал, но пообещал себе, что в день моего возвращения в бессмертном городе будут греметь ружейные залпы.

Я плыл сквозь Тень, и белая птица моих желаний[90] опустилась мне на правое плечо. И я написал записку и привязал к ее лапе, и птица улетела прочь. А в записке было сказано: «Я иду», и стояла моя подпись.

И не знать мне покоя, пока не свершится моя месть, а трон не станет моим, и всякий, кто встанет на моем пути, да услышит – спокойной ночи, милый принц![91]

Солнце висело над моим левым плечом, ветер наполнял паруса и гнал яхту вперед. Я выругался, а потом вдруг рассмеялся.

Я был свободен и в бегах, но своего я добился. И теперь у меня был нужный мне шанс!

Черная птица моих желаний опустилась мне на левое плечо. И я написал записку и привязал к ее лапе, и птица улетела на запад. А в записке было сказано: «Эрик, я вернусь», и стояла подпись – «КОРВИН, ПОВЕЛИТЕЛЬ АМБЕРА».

Демонов ветер[92] влек меня к востоку от солнца[93].

Ружья Авалона

Бобу и Филлис Розманам

Глава первая

Выпрыгнув на берег, я сказал: «Прощай, “Бабочка”!», и суденышко скользнуло с отмели на глубокую воду. Я знал, что лодка сама вернется к маяку Кабры, ведь остров находился рядом с Тенью.

Потом я обернулся к черной гряде деревьев вдоль берега – дальний путь предстоял мне теперь – и направился к ним, проводя необходимые изменения. Безмолвный лес цепенел в предутренней прохладе, и это было хорошо.

Я еще недобрал в весе фунтов с полста, и в глазах у меня порой двоилось, но все потихоньку наладится. Мне удалось бежать из темниц Амбера и слегка поправить здоровье, спасибо безумцу Дворкину и пьянице Жупену – именно в таком порядке. Сейчас же мне предстояло отыскать одно место, особое место, что похоже на другое место – которого более не существовало. Я нашел путь. И двинулся по нему.