Девиация. Часть третья «Эльдар»

– Я тоже знаю. Вы Майин настоящий жених, – Марийкин голосок потеплел. – Сейчас позову, подождите.

В трубке стукнуло, отдалось эхо приглушённого топота.

У меня не проходило чувство узнавания. Где мы с Марийкой раньше встречались? Не припомню. Не встречались мы наяву. И Змея проявилась… Как тогда, на дискотеке, в августе девяносто первого, когда увидел Майю. И когда фотографии Марийкины рассматривал прошлой зимой, также щемило. Но сейчас острее – будто сердце укололо тревожной иголочкой.

Пару минут выслушивал в трубке шорохи чужой квартиры, в которую ворвался нежданным телефонным гостем.

– Альо! – отозвалась трубка Марийкиным голоском, уже не таким задорным. – Альо! Майя сказала, что её нет дома. Но вы не говорите ей, что я сказала, что она сказала.

– Хорошо, не скажу. Майя на меня обиделась?

– Да… наверное. Такая злая стала, когда услышала, что вы звоните. Вы сильно грустите?

– У меня её туфелька. Она потеряла. Нужно отдать…

– Как Золушка?

– Что?

– Ну, потеряла. А вы ищите, как принц? Будто в сказке, – сказала девочка. – А мои туфельки ещё никто не находил.

– А ты теряла?

– Не теряла. Только игрушки. Но меня никто не искал.

– Ещё найдут. Подрастай…

– Подождите! Я скажу Майе, что принц хочет отдать ей туфельку.

– Не надо. Потом отдам. А тебе спасибо.

– Пожалуйста. Нас в детском саду учили помогать… Вы не переживайте. Я попрошу, и вы помиритесь. Даже поженитесь.

– Ты откуда знаешь?

– Не знаю, но знаю.

– Спасибо. До свидания.

– Вы звоните. Майя скоро пересердиться… – сказала на прощанье Марийка.

Хотела ещё что-то добавить, но я положил трубку.

На душе мерзко. Единственное согревало сердце – разговор с чудной девчушкой, которую наяву никогда не видел.

И Змея? К чему она проявилась?

Майя скоро не пересердилась. Больше ей не звонил, она мне тоже. Майину туфельку поставил на книжную полку, как напоминание.

Особых перемен после ссоры в моей жизни не произошло. Всё так же бродил с пионерами лесами, но больше сидел в келье, читал или бренчал на гитаре.

Горечь разлуки и чувство вины притупились, однако я не переставал гадать о причине Майиной обиды: узнала она или не узнала о моём грехе со Светкой?

Ничего выгадать не смог.

Середина августа 1992. Городок

Так прошла неделя. На следующие выходные Юрка заглянул проведать, вытянул пива хлебнуть. Оказалось, он знал о моей ссоре с Майей и о том, что после дискотеки я со Светкой в парк ушёл – друзья-товарищи нашептали.

Если Юрка об этом узнал, то и Майе могли донести – подумал я. Вот такая интрижка.

– Тоже мне, интрижка! – сказал Юрка, выслушав мой рассказ о том вечере. – Вот у меня была интрижка! Ты запиши у себя в дневниках для потомков.

Юрка отхлебнул пива, затянулся импортным «Кэмелом», сплюнул-цыркнул по-пацански.

– Прошлым летом, как раз год назад, ездил я к бабке в село: проведать, по хозяйству помочь, ну и позажигать с местными – как без этого. Ты меня знаешь.

Довольная Юркина физиономия раздалась хитрой улыбкой.

– В общем, был там у меня знакомец, киевлянин. Тоже наведывался в село. Бабки наши – соседки. На пять лет младше, ещё не служил. Говорил, что и не пойдёт. Но умный – жуть: отличник, два иностранных языка, поступил на дипломата. Родители у него – профессора, преподают в университете. Короче, мажор. Вадимом зовут. Мы с ним особо не общались. Так, по-соседски, пару раз на рыбалку ходили, да в клуб. Там у него своя компания малолеток, а у меня своя. Ты меня знаешь.

Юрка смачно затянулся, выпустил дым через нос.

– А тут приходит ко мне Вадим. Выручай, говорит. Личная жизнь разладилась, только ты можешь помочь. Бутылку коньяка достал, суёт – не откажи, мол. Я подумал: кого-то отдубасить нужно. Нет, оказалось. У Вадима есть девочка. Лизой зовут. Тоже городская барышня, приезжая. Школу закончила, в педагогический поступила. Пару раз её в клубе видел: ловкая девочка, из приличных. Ты таких любишь, тургеневскими зовёшь…

Юрка подморгнул, довольно осклабился. Всё-то он знает про меня.

– Так вот, Вадим с этой Лизой несколько лет встречались: и в Киеве, и здесь, в селе, летом, когда приезжают. А так как оба они, ну… типа тебя и Зинки, то дальше поцелуев у них не заходило. И вот, дождавшись окончания Лизой школы, Вадим задумал перевести отношения в близкие. Ну, ты понимаешь?

Я кивнул.

– Но у него не получалось, так как он, ну… не умел барышень укладывать. Только книги читал.

Опять намекает. Но я – сама невозмутимость.

– И вот, через месяц общих чтений, купаний, брожений по полях и субботних дискотек, вроде что-то у них наметилось – так говорил Вадим. А может, ему казалось. Короче, когда до задуманного оставалось пару вечеров – случилась беда. В село к бабке приехала Лизина подружка, тоже из приличных, Екатерина. Это так она себя называла. Можешь представить семнадцатилетнюю девочку, которая называет себя Екатериной. По-моему, этим всё сказано.

Пока я представлял, Юрка хлебнул пива, потом ещё. Допил, отставил бутылку за скамейку. Умелым щелчком выбил из пачки сигарету.