Девятьсот часов неба. Неизвестная история дирижабля «СССР - В6»

Нет, дирижаблестроение не ликвидировали сразу же по прочтении этой записки, зато спустя месяц арестовали самого наркома Рухимовича. Связывать эти два события, конечно, нельзя, однако в результате недруг советских дирижаблей оказался выведен из игры. Его преемник Михаил Каганович не позволял себе лишних рассуждений и старался выполнять решения правительства, в том числе и о дирижаблестроении. Правда, делу эта исполнительность никак не помогала. К тому же через неделю после ареста Рухимовича за ним последовал Туполев.

В 1938 году на заводе № 207 по инерции всё ещё продолжали проектировать жёсткий корабль 100000 и строить первый полужёсткий объёмом 25 000 кубометров, однако ни тот, ни другой не были завершены.

Вот так «СССР-В6» и остался флагманом, одиноким ящером, чьи потомки не родились. Именно на него было обращено внимание оставшихся сторонников дирижаблестроения. Ряды их редели, но надежда продолжала жить.

Звезда пилота Гудованцева

Будучи ещё совсем молодым пилотом-дирижаблистом, Гудованцев в обычной служебной автобиографии уделил добрых полстраницы происхождению своей фамилии, что не слишком характерно для таких документов. По-видимому, собственная родословная вызывала у него неподдельный интерес.

Родом будущий командир Эскадры дирижаблей был с маленькой сибирской железнодорожной станции, прилепившейся к Транссибу на краю Барабинской степи. В 1928 году он поступил в Омский индустриальный техникум, а оттуда по линии Осоавиахима был командирован в московское Высшее аэромеханическое училище. Вместе с другими студентами строил в кунцевском овраге «Комсомольскую правду», летал на ней, а после института пошёл на Дирижаблестрой.

В конце 1935 года получил орден Красной Звезды за героизм, став первым и последним дирижаблистом-орденоносцем. На аэродроме в Сталино (Донецке), куда он прилетел на «СССР-В2» в качестве командира, дирижабль налетевшим шквалом сорвало с привязи. Гудованцев успел ухватиться за уносящийся в небо канат, рискуя жизнью, добрался до кабины и влез в неё, после чего завёл моторы, взял полёт под контроль и после нескольких часов скитаний в грозовом небе посадил корабль.

Говорили, будто в Эскадре долго думали, представить его к награде или отдать под суд за то, что ушёл из кабины, оставив дирижабль без командира на хлипких штопорных якорях. Решили наградить, но в той истории было что-то неясное. Один обиженный член экипажа позже жаловался в инстанции, утверждая, что ни в какую кабину никто не влезал и вообще всё было не так. Другой написал какой-то едкий памфлет. Но это всё, возможно, от зависти или от обиды: Гудованцев бывал нервным, не слишком легко сближался с людьми, мог кого-то задеть.

И было отчего нервничать, бояться за репутацию: когда умер отец, на его попечении оказалось шестеро младших братьев и сестёр с матерью-инвалидом. Хорошая должность и полётные надбавки нужны были инженеру-пилоту Гудованцеву не из одного только честолюбия, но и чтобы содержать семью. За работу он держался крепко, за что и получал в секретных политдонесениях характеристику: «толковый работник, но высокомерный, самолюбивый и карьерист, готовый «на всё» в целях личной славы и денег»[172]

.

В июле 1936 года его назначили командиром нового корабля «СССР-В8», на чём возможности роста в Эскадре закончились: это был корабль второй величины, а первым и лучшим дирижаблем «СССР-В6» с самого начала командовал Паньков. Все понимали, что новые корабли появятся ещё не скоро, если их вообще смогут построить такими темпами.

Кажется, тогда Гудованцев принял для себя решение – идти вверх и вперёд. В декабре 1936 года постановлением Совнаркома его ввели в состав Совета при начальнике ГУГВФ. В этом совещательном органе заседали герои Советского Союза – Водопьянов, Молоков, Леваневский, Чкалов, Громов, практически все ведущие пилоты, сам Ткачёв и его заместители, начальники территориальных подразделений Аэрофлота, словом, весь цвет гражданской авиации. От Управления воздухоплавания в него вошли только трое: начальник Гроза, парторг Эскадры Потеряйло и Гудованцев. Не командир Эскадры, не Паньков или Кулик, а именно он получил возможность здороваться за руку со знаменитыми лётчиками, беседовать с Ткачёвым и начальником Политуправления Троянкером, выступать в прениях и с докладами.