Девятьсот часов неба. Неизвестная история дирижабля «СССР - В6»

В это время самолёты-разведчики полярной экспедиции раз за разом вылетали с острова Рудольфа, приближаясь к полюсу: отыскивали ледовые поля для посадки тяжёлых самолётов, изучали поведение навигационных приборов, следили за погодой. Лётчик Павел Головин 5 мая пролетел прямо над местом, где сходятся меридианы, – после дирижаблей «Норвегия» и «Италия» его двухмоторный АНТ-2 стал третьим летательным аппаратом, прошедшим через эту точку.

Что думал в эти дни командир Паньков, что чувствовали его коллеги по экипажу «СССР-В6»? Конечно же, как и все дирижаблисты, желали лётчикам Шмидта удачи, мягкой посадки на полюсе и благополучного возвращения. Но, пожалуй, испытывали ещё и белую зависть, и горечь. Каково это – наблюдать, как полюс покоряют авиаторы, и знать, что на их месте вполне мог быть ты?

Самолёт Михаила Водопьянова приземлился на макушке планеты 21 мая, доставив туда четвёрку папанинцев. Полюс был взят, высадка экспедиции состоялась – по этому поводу разлили в 13 кружек припасённую бутылку коньяка. Только через две недели собрались все остальные самолёты отряда, последним прилетел Илья Мазурук.

С материка полярников поздравил Бергавинов, не забыв сообщить и кое-что очень личное, волновавшее одного из участников экспедиции:

Северный полюс – Шмидту, Шевелёву[152], Догмарову[153]

Рады прилёту Мазурука, соединению всего полюсного колхоза, замечательно. Нетерпением ждём возвращения Рудольф Москву. Дома всё порядке. Жене Ширшова организовал консультацию дальнейшем помощь Санупра Кремля, конечно, будет сын, она вполне здорова[154]. <…>

Привет Бергавинов

Самолёты улетели 6 июня, оставив четвёрку дрейфовать по направлению к славе. А 19 июня прямо над льдиной прошёл АНТ-25 Валерия Чкалова, летевший из Москвы в Ванкувер через полюс. Папанинцы слышали шум моторов, но экипаж самолёта их не увидел. Начальник станции радировал в Москву:

Полёт Чкалова обслуживали метеосообщениями, также следили по радио наравне с другими станциями. Рады, что нам удалось услышать шум мотора над нами. Станция на полюсе, перелёт Чкалова – это логическое развитие всей работы по освоению Арктики. Несомненно, в самые ближайшие годы такие перелёты наши самолёты будут совершать регулярно. <…> Не сомневаемся, что в ближайшие годы на острове Рудольфа, а также на полюсе будем продавать горячие пирожки транзитным пассажирам[155].

С каким удовольствием дирижаблисты купили бы у Папанина горячих пирожков! Но поучаствовать в работе по освоению Арктики им не удавалось: необходимости в полёте на полюс не возникло. По каким-то причинам отменили и полёт в Архангельск – Игарку. Быть может, уже тогда в Политбюро решили не рисковать единственным советским дирижаблем, способным долететь до льдины с папанинцами, приберегая его на крайний случай?

Воронка событий, словно карусель, вот уже второй раз пронесла «СССР-В6» мимо Арктики. И второй же раз в планах дирижаблистов появлялся Мурманск. Но прислушался ли кто-то к этому сигналу?

«Прежде всего служба безопасности кораблевождения»

Именно это справедливо считал главным предназначением службы связи Эскадры Анатолий Тубин, назначенный её начальником весной 1937 года. Он нашёл как наземное, так и бортовое радиооборудование далеко не в лучшем состоянии.

Собственную радиостанцию дирижаблисты начали строить ещё в 1932 году, и с тех пор она так или иначе позволяла дирижаблям обмениваться сообщениями с базой. Корреспондентов, бывавших в полётах, впечатляла возможность вести прямые переговоры по радио с редакциями газет, а для простых граждан с борта дирижабля передавали поздравления с революционными праздниками. Однако за всем этим, как считал Тубин, никто не занимался технически правильной организацией службы связи, определением её места в системе эксплуатации кораблей. Сказывались не только нежелание или неумение, но и нехватка средств и современного оборудования. Как следствие, через пять лет радиохозяйство на Долгопрудной пришло в упадок.