Девочка-ветер

Танюшин гонец удивлен неожиданной метаморфозе. Такою он меня еще не видел. Хватит расстраиваться по пустякам, портить себе жизнь из-за неудавшихся романов. Я больше не собираюсь выходить в люди упакованной в строгий костюм, этакая засохшая вобла, как говорил Фибка, надоело. Сегодня все должно быть как-то иначе, как-то особенно. Не знаю почему, но не так, как обычно. Я торжествую. Мне нравится слегка ошарашенный вид Золотого Мальчика. А Танюше придется сегодня понервничать, потому что, как бы Валюша ни тужился, его супруге никогда не иметь ни скромных объемов, ни Мадам, заботящейся о своем чаде. Мне иногда кажется, что за холодным, чопорным фасадом проглядывает настоящее лицо моей мамочки и, пытаясь устроить личную жизнь своей девочки, она молодеет, словно переживает все заново, играет мою роль. Это так на нее похоже. Если бы она пошла в театр, то ее таланта и напористости даже хватило бы, чтобы стать знаменитой. Я довольна сама собой. Почему? Может быть, оттого, что мужчина, про которого я столько насочиняла, рядом и в его глазах читается восхищение? Но что-то похожее на ревность не дает спокойно наслаждаться собственным триумфом, и я порчу все своим замечанием:

– Кстати, вам совсем не идет роль извозчика.

Так ему и надо. Хочу чувствовать свободу, а не паучков в животе и не позволю никому снова влезть в мою жизнь и разбить, где-то там вдалеке, манящее равновесие.

Он преспокойно устроился в кресле и вытянул ноги в проход, загородив мне дорогу (точно Фибка).

– Я хорошо знаю обстановку в своей Alma Mater[24], поэтому считаю своим долгом сопровождать тебя, – с ударением сказал он. – И вывести без потерь, а что касается «извозчика», Танюша здесь ни при чем, я сам вызвался. Мне хотелось сделать приятное себе лично, а не Коняевым.

Итак, это не я его сразила, а он меня. Я только сделала так, как ему хотелось: все лучше провести вечер в обществе красиво одетой спутницы, чем училки с «дулькой» на затылке. Впору взорваться от его нахальства, но я молча топаю по коридору за плащом.

Он опередил меня, подал плащ, сумочку, по-хозяйски закрыл за собой дверь и положил мои ключи себе в карман:

– Это чтобы ты не сбежала.

Я промолчала, но не сдалась. Откуда он взялся на мою голову? Неужели окружающие так и будут пользоваться мною по своему усмотрению? Я для всех удобна: для Павла – внимательный слушатель, причем безмолвный, для Фибки – палочка-выручалочка, для Мадам – подопытный кролик для ее теорий, для Танюши – витрина, в которой выставлены все достижения семьи, для Золотого Мальчика – …не знаю, но чувствую, что он играет со мной в кошки-мышки. Впрочем, рассуждения на тему «кому и что от меня надо» – слишком частое явление. Пора подумать и над ответом! Да, картинка мрачноватая. Я бормочу себе под нос песню, которую слушаю последние две недели:

Zwei Tausend Stundenhab ich gewartet…[25]

Он время от времени поглядывает в мою сторону и, наверно, думает: «А малышка-то с придурью». Ну и пусть, очень хорошо, замечательно. Мы всю дорогу молчим. Прекрасно, потому что мне совершенно нечего ему сказать.

В вестибюле полно народу. Все смеются и громко разговаривают. Я тяну время, поправляя прическу перед зеркалом (надо что-то сделать, надоело возиться с волосами каждый день) и вижу позади себя отражение Танюшиного друга, следящего за моими руками, нарочито медленно провожу по бедрам, поправляя платье. Интересно, что он чувствует, когда Танюша вот так прихорашивается перед зеркалом? Мое настроение значительно улучшилось за последние пару часов, а немного пудры и десятисантиметровый каблук придали уверенности в себе (комплекс маленькой женщины). Теперь мой кавалер всего лишь на голову выше меня. Уродившись ростом с Венеру Милосскую, я перепутала эпоху. Эталон красоты греков давно устарел. Я имею в виду рост, а не пропорции. Пропорциями на славу удалась Танюша, за что я на судьбу вовсе не в обиде.

Мне приятно смотреть на Илью, лениво прислонившегося к стене, явно скучающего. Это не его стихия. И не моя. Как удалось Танюше, обожающей всевозможные шумные вечеринки и презентации, заполучить этого уверенного в себе, не красующегося и не ищущего внимания, независимого мужчину? Наши дамы бросают заинтересованные взгляды, словно спрашивают: ты чей? Но он настолько спокоен и невозмутим, что остается только предположить: это самый равнодушный мужчина, которого я когда-либо встречала, или он страстно увлечен кем-то. Снимаю воображаемую шляпу перед Танюшиным искусством завораживать, очаровывать и приковывать. А что если… Почему бы хоть раз в жизни не попробовать взять принадлежащее якобы кому-то, но между тем желающее, чтобы его взяли? Танюшины громы-молнии – вполне осязаемое явление. Неужели я ее боюсь? Ну уж нет, чего-чего, а писклявых толстых баб никогда не боялась. Мои коварные планы прервал Золотой Мальчик: сказал, чертыхнувшись, что забыл зарядить мобильный телефон.

Ах, с ним и такое случается?! Mister Perfect сегодня не на высоте!