Девочка-ветер

А дорогая Танюша, наверное, сидит на даче, и в трубке вежливо-безразличный голос сообщает, что «абонент недоступен».

Пробравшись сквозь плотную толпу приглашенных, я провела его на кафедру.

– Не уходи, – сказал он, удерживая меня, присев на краешек моего рабочего стола.

Я так и осталась стоять рядом, а он крепко держал мою руку в своей.

Набрав свободной рукой номер, как бы извиняясь, пожал плечами. Мне было неловко и тревожно, как в детстве. Я смотрела на его тонкие пальцы, крепко обхватившие мое запястье, и чувствовала, как краснеет лицо, заливает жаром все тело. Мне хотелось вырваться и удрать, спастись, потому что это уже не похоже на сон, это реальность, которая может быть не такой нежной и приятной.

– Это Зимин… – Его лицо напряглось, стало жестким и незнакомым. Я попыталась высвободиться, он притянул к себе и положил свою ладонь на талию, крепко сжав пальцы: ты попалась, поэтому стой спокойно.

– Приеду через час.

Это была явно не Танюша. Слишком по-деловому, отрывисто и зло, вместо воркотни и сюсюканья.

Он придвинулся совсем близко, внутри что-то оборвалось и замерло.

– Если я волнуюсь – то глохну… – прохрипела я, – так что лучше не…

– Пока ты со мной, ничего не случится… – отчетливо услышала я над ухом. И вдохнула. Нас прервали на самом интересном месте, я как раз собиралась попросить объяснения сказанному. Но в этот вечер, вероятно, не только нам хотелось сбежать ото всех. Я ошиблась – это Кукин собирал в кучку нашу кафедру. Вероятнее всего, проверив всех по списку и не найдя меня в зале, он бросился на поиски.

– Кукин, я здесь и даже не одна, для численности привела с собой кавалера, – помахала я рукой и потащила Илью к выходу.

Я чувствую его ладонь на талии и кляну себя за упрямство и ужасный характер. Я как китайский комсомолец: создаю трудности и успешно их преодолеваю. Кто это сказал? Неважно, но эти трудности, по-моему, мне никогда не преодолеть. Надо решиться раз и навсегда: или – или. Но это труднее всего. Инка в таких случаях говорит: «И хочется и колется» – правда, до недавнего времени это касалось только ее вечной диеты. Но остановиться всегда трудно. В данный момент мне нравится ощущать тепло его руки, его бедро, плотно прижатое к моему, его присутствие и заинтересованные взгляды коллег женского пола. Он склоняется, притиснутый ко мне почти вплотную веселой толпой химиков. Все громко разговаривают, но я слышу только гул и не могу различить ни единого слова. В таком состоянии мне хочется заткнуть уши и бежать, спасаться.

– Злые языки утверждают, – говорит он, перекрикивая шум, – первая леди получила в подарок картину…

Его тоже не обошла стороной сплетня о неком молодом и подающем надежды художнике, рискнувшем в нашем зимнем саду выставить свои картины. После закрытия недосчитались одной, самой удачной, отмеченной несколькими премиями. Он пытается меня развлечь, и только. Судя по всему, его не очень интересуют наши сплетни и ему так же наплевать, сколько унитазов и компьютеров стащили в институте.

Мимо проплыла Холера и одарила всех ядовитой улыбкой. Не удостоив меня вниманием, она что-то ласково сказала Цыпочке и дружески похлопала по плечу Кукина. Ушла, обдав всех волной духов, под аккомпанемент цепочек и браслетов. Надо подкинуть Танюше идею пригласить Холеру в гости. Жена преуспевающего бизнесмена, чем не дамочка из Холериного общества? Их величества любят застолья, когда все даром и надувание щек, когда вокруг полно непосвященных, преклоняющих колено перед высокими чинами. Они сойдутся по всем параметрам.

Холера двигается дальше в своих золотых одеждах, словно перешитых из театральных костюмов. В жестах, голосе, манере говорить звучит что-то фальшивое. Фибка называет ее «актрисой из погорелого театра». Мою бы мамочку сюда. Вот бы кому поучить ее манерам, хотя с этим или рождаются, или нет. Мне тоже не дано так гордо держать голову и вести беседу. Я не умею сказать на прощание: «Ах, нам будет вас не хватать» или, столкнувшись со злейшим врагом лицом к лицу, расплыться в сахарной улыбке, воскликнуть: «Какая приятная встреча!»

Мамочка умеет, но пользуется своими талантами умеренно Taktvoll[26]. Холера же ведет себя, как левой ноге хочется (утверждает Фибка).

Народ распинается, гнет спину, а Холера шествует колченогой походкой в центр зала. Я бы давно споткнулась, зацепилась за что-нибудь, потому что терпеть не могу, когда на меня откровенно таращатся, ей же хоть бы хны. Железная тетя.

Торжественная часть началась с долгой и нудной речи шефа, в которой он хвалил на все лады достоинства своей замечательной супруги и соратника, советника и помощника. Что-то со мой не так, потому что, слыша подобные речи, всегда становится стыдно, хотя все это вранье не про меня. Чувства неудобства, похоже, испытываю не только я на протяжении долгих речей и тостов, мой спутник хмыкает и крепко пожимает мне руку. Все. Отговорились. Народ облегченно выдохнул и мгновенно разделился на небольшие группки.