Девственница на продажу

Он хрипло застонал, уже сам двигаясь навстречу моим пальцам. Все быстрей, все яростней… Пока мою ладонь не обожгла горячая волна. Я вскрикнула от неожиданности, отдергивая руку, и почувствовала, что и саму меня словно подхватывает, поднимает над землей… Опрокидывает в пучину наслаждения.

Не знаю, сколько мы простояли так, обнявшись, у края бассейна. Я словно выпала из реальности, оказалась в другом мире, в котором не было никого и ничего кроме нас. Здесь то, что только что случилось, было очень правильным. Словно иначе и не могло быть. Но вот он пошевелился, и я с ужасом осознала, что стою в обнимку с совершенно голым мужчиной.

Стыд вспыхнул внутри с такой силой, что я наконец сделала то, что хотела изначально. Изо всех сил толкнула его в грудь. От неожиданности Эндрю сделал несколько шагов назад, замер на мгновение на кромке бассейна – и рухнул в воду, обдав меня целым фонтаном холодных брызг. Я же, расплакавшись, бросилась бежать в свою комнату, словно там, за дверью, на которой даже не было больше засова, могла почувствовать себя в безопасности.

Глава 10

Я битый час простояла под душем, стараясь смыть не только липкую дрянь с рук – даже след запаха с его кожи. Если бы так же просто можно было очистить рассудок… Но память упрямо возвращала меня к случившемуся, а воображение услужливо дорисовывало то, что не позволила увидеть ночная тьма.

Слезы быстро иссякли, но я так и не смогла избавиться от охватившего меня тупого отчаяния. Настолько глубокого, что я просто задыхалась в нем. В таком состоянии не то, что спать – я и на разобранную, смятую постель смотрела с ужасом. Казалось, стоит закрыть глаза – и я снова вернусь туда, к бассейну.

Сейчас меня пугал не только сам Эндрю. Наоборот, казалось, что страх перед ним отступил куда-то на второй план. В настоящий ужас меня повергало собственное тело. Почему оно так чутко на него реагирует? Почему послушно раскрывается под его ласками, требует все большего и большего… Если бы Эндрю сегодня ночью не удовольствовался моей рукой, захотел большего, нашла бы я силы протестовать? Я боялась что нет. И прекрасно понимала, что момент, когда он потребует этого, все ближе и ближе…

Спать в таком состоянии я бы не смогла, читать – тем более бы не получилось. Я решила искать спасения в том, что не подводило меня никогда. Крадучись, я вышла из комнаты и направилась на поиски лестницы, ведущей в башню. Николас говорил, что звук оттуда не слышен больше нигде? Прекрасно, надеюсь, что музыка сможет спасти меня. Если это не получится у нее – не знаю, что тогда сможет мне помочь. Скорее всего, я просто сойду с ума от противоречивых чувств.

Зимний сад в темноте немного пугал. Загадочный, таинственный… Если в этой темноте затаился кто-то – я этого не узнаю, пока он не подкрадется совсем близко. Поэтому, несмотря на то, что пьянящий запах цветов манил задержаться, побыть здесь еще немного – я постаралась поскорей добраться до витой лесенки, ведущей в верхнюю комнату башни.

Вошла в небольшую комнату, залитую лунным светом, проникающим через витражные окна – и усмехнулась про себя. Ну что, принцесса? Ехала на встречу с прекрасным принцем, а оказалась заточена в башне с огнедышащим драконом? Так тебе и надо! Ведь не маленькая уже, могла бы и запомнить, что сказки лгут! Но щелкнул выключатель, и горечь исчезла.

Я подошла к фортепиано, провела пальцами по клавишам, легонько, чтобы просто почувствовать их гладкость, не извлекая ни одной ноты. А потом села за табурет, решительно убрав с пюпитра написанные от руки ноты. И реальность снова исчезла. Но ее место занял не горячечный бред юной девушки, впервые познавшей мужские ласки, а Музыка…

Я играла бездумно, по памяти. Кажется, мне не нужен был даже свет. Пальцы прекрасно помнили клавиши, и в какой-то момент я отдалась течению музыки, прикрыв глаза, погрузившись в ее чарующий океан. А потом, наконец, ощутила, как стальное кольцо вокруг сердца ослабло. Я вздохнула свободно и поняла, что смогу вернуться в комнату и поспать хоть немного. Обернулась к дверям, и… Увидела застывшего в них Эндрю.

Его лицо было каменной маской, но в глазах застыла боль. Такая сильная, словно только что я играла не на фортепиано, а на струнах, тянувшихся прямиком из его души. Сколько он уже стоит, подпирая косяк широким плечом? Почему так странно смотрит на меня? Я не знала… Хотела сказать хоть что-то, извиниться, что потревожила его музыкой в такой поздний час, но просто не успела. Развернувшись, он ушел, так и не сказав ни слова.

Я слышала, как стихли его шаги, как скрипнула дверь зимнего сада. Но еще с полчаса не решалась встать с табурета. Небо на востоке уже начинало розоветь, когда я, наконец, вернулась в свою комнату. Пробралась крадучись, боясь, что снова наткнусь где-нибудь на хозяина особняка.