Девственница на продажу

Все внутри протестовало против этого. Я не хотела встречаться с ним глазами. Не хотела, чтобы он видел мои горящие от смущения щеки… Но не могла ничего поделать. Он снова потянул ткань, и та упала к моим ногам бесформенным комом. Машинально я переступила через нее, и только тогда сообразила, что сама сделала шаг ему навстречу. Заметил это и он. В серых глазах мелькнула искорка торжества.

– Да…

Голос низкий, взволнованный. Только голос выдавал это волнение, лицо по-прежнему оставалось холодным и бесстрастным. Он притянул меня к себе. Ладони легли на лопатки, скользнули ниже, обхватывая талию. Какие они горячие… Кажется, что и я сама могу вспыхнуть от их прикосновения. Внезапно они сжали меня, приподняли, усаживая на край стола.

– Нет!

Я сразу же прикусила губу, испугавшись своего вскрика. Но Эндрю его словно и не услышал. Теперь он ласкал мою шею неторопливыми движениями, неотрывно глядя прямо в глаза. Под этим пристальным взглядом я не находила себе места. Но глаза опустить не решалась, зная, что это наверняка не понравится ему.

Ладони опустились вниз, обхватили грудь. Жесткие пальцы потерли соски, и я с шумом втянула в себя воздух. От этого прикосновения жаркая волна рванулась вверх, стирая все мысли, оставляя голову пустой и звенящей. Он подошел вплотную, его бедра коснулись моих. Обнаженная кожа отреагировала такой острой вспышкой возбуждения, что я едва слышно застонала. Господи, да что происходит со мной?

Эндрю усмехнулся. Погладил мои бедра, а потом накрыл ладонью мягкий холмик между ними. Легонько сжал его – и этого было достаточно, чтобы я застонала. Мне показалось, через мое тело пропустили ток – такая острая, пронзительная волна удовольствия промчалась вдоль позвоночника, заставляя меня выгнуться навстречу моему мучителю.

– Да ты вся мокрая…

Я была настолько потрясена тем, как мое тело отзывается на мужские ласки, что не сразу поняла, о чем он говорит. Щеки густо залил румянец, но вместо слов протеста из горла вырвался новый стон. А его палец уже гладил нежные складочки, словно поддразнивал меня.

– Если хочешь, чтобы я прекратил, скажи.

И все? Так просто? Но оказалось, что я просто не могу сделать этого. Со стыдом я поняла, что просто не хочу, чтобы он останавливался. Хочу, чтобы его руки продолжали сводить меня с ума. Чтоб ласкали меня еще более изощренно, мучили сладкой мукой, пробуждая незнакомые раньше желания…

Эндрю, похоже, и не ждал моего ответа. Палец раздвинул складочки, скользнул внутрь, легонько погладив пульсирующий бугорок между ними, и я выгнулась дугой от острой вспышки удовольствия. Новое прикосновение, еще одно… Я словно растворяюсь, таю в его руках. Чувствую: если он сейчас решит остановиться, если уберет эту дерзкую, нахальную руку – сама буду молить его о новых ласках. Пальцы судорожно сжали край стола, словно в попытке обрести хоть какую-то опору.

Еще несколько быстрых искусных движений – и реальность словно потонула в огненной вспышке. Я вскрикнула, пряча покрасневшее, мокрое от пота лицо у него на груди. Он приподнял меня за подбородок и коснулся губ коротким поцелуем:

– Умница, Диана. Можешь идти к себе.

Но мне потребовалось еще несколько долгих мгновений, чтобы решиться слезть со стола. Ноги дрожали так, что я боялась: они просто подкосятся, и я упаду на пол. В голове царила полная неразбериха. Я словно утратила остатки рассудка и уже не понимала, кто я и где нахожусь.

Глава 9

Утро вечера мудренее? Ничего подобного! По крайней мере, не в том случае, если ты за всю ночь практически не сомкнула глаз. Вчера вечером, когда я, наконец, добралась до своей комнаты – была уверена, что просто отключусь, стоит голове коснуться подушки. Но нет, я проворочалась несколько часом, мучительно пытаясь заснуть и проклиная долгий дневной сон накануне.

Думать о том, что в бессоннице виновато ночное приключение, не хотелось. Не хотелось даже вспоминать о нем. Будь моя воля – я бы просто вычеркнула его из памяти. Но как сделать это? Тело до сих пор чувствовало его прикосновения. Стоило сомкнуть глаза – и я чувствовала, как по коже снова скользят его руки… Безумие какое-то!

Мне хотелось сбежать – пусть не из особняка, так хотя бы из этой комнаты. Такая просторная днем, ночью она казалась тесным гробом, в котором меня похоронили заживо. Но выйти я не решалась. Особняк огромен. Что, если я просто не найду свою комнату и наткнусь на кого-нибудь в его коридорах? Эндрю может решить, что я пытаюсь улизнуть от него. Страшно представить, какое наказание он может мне придумать!

В результате до первых проблесков рассвета я просто сидела на подоконнике. Пыталась читать книгу, взятую с полки. Какие-то дурацкие стихи… Никогда не понимала и не любила поэзию. Но сейчас мне хотелось просто утомить мозг, чтобы уснуть хоть ненадолго. Удалось это, только когда ветви деревьев в парке уже начали розоветь от первых лучей рассвета.

Проснулась я от легкого стука. Открыла глаза – и вздрогнула, спросонья не сразу узнав Николаса, стоящего возле постели.

– Доброе утро, Диана.