Девушка из Уидоу-Хиллз

Голые бетонные стены, ряды металлических шкафчиков и никаких окон. Удушливая влажность и единственная дверь. Холодный пот и мурашки – первое предупреждение. Перед глазами все плыло, пока я не вспомнила, что я уже не шестилетняя малышка, ожидающая спасения. Я могла вырваться. Стремление к освобождению превыше всего остального, включая тех, кто стоит у меня на пути.

Я кликала «Удалить» возле каждого письма, пока не наткнулась на имя, которое давно не встречала: Эмма Лайонс.

Эмма вела репортажи о моих поисках на местном телевидении. Я нашлась во время ее знаменитого интервью с матерью, что закрепило за ней твердое место в нашумевшей на всю страну истории. Взлет ее карьеры был стремительным. Я взяла телефон и поискала ее среди фотографий из подборки Натана: интервью Эммы с матерью, когда я нашлась; репортаж Эммы с места событий, когда меня вытаскивали; единственное интервью Эммы с Шоном Колманом.

Везде она.

В каждой статье содержалась ссылка на видеозапись с места событий. Теперь, на кровати в комнате мотеля, я решила просмотреть эти видео. Женщина в голубом платье пробирается через кусты, преодолевает какие-то препятствия, упорно идет к цели. В ней сочетались достоинство и азарт: каблуки, утопающие в грязи.

После событий Эмма Лайонс начала сама давать интервью как знаток всех подробностей тех ужасающих дней. У нее был мягкий южный говор, который она не скрывала.

Разумеется, кроме нее были и другие. Разные программы, разные каналы. Но именно Эмме посчастливилось на глазах у всех сообщить новость моей матери. Именно ей досталась роль ведущей в той истории – она стала столь же популярной, сколь и сцена спасения.

Я ответила на ее мейл, решив пока не звонить. «Мне действительно нужна ваша помощь. Вы что-нибудь знаете о сыне Шона Колмана?» В конце письма я приписала номер своего мобильного и вернулась к просмотру видео.

Ее интервью с Шоном было коротким. Он выглядел молодым и неуверенным в себе. Зверь, попавший в лучи прожекторов и не понимающий, что происходит. Никаких вопросов о нем самом. Никаких упоминаний о том, что у него жена и девятилетний сын.

Наконец, запись знаменитого интервью Эммы с матерью. Я знала его наизусть, однако теперь сосредоточилась на матери, с горечью сознавая, что больше ее не увижу.

Качество видео двадцатилетней давности оставляло желать лучшего. Мать нервно жестикулировала, теребила лямки сумки на плече. В какой-то момент она чуть повернулась, и я остановила видео. Отмотала назад, пересмотрела.

Полотняная сумка – плод усилий штаба добровольцев по сбору средств. На ней – мое школьное фото на голубом фоне с надписью «Вы меня видели?» и номером телефона. Мать держала ее перед собой, чтобы та находилась в камере.

По затылку пробежал холодок. Сумка из посылки. Обтрепанная, с голубым пятном на том месте, где когда-то была фотография. Мать хранила ее до сих пор. Так всю жизнь и не рассталась ни с ней, ни с браслетом.

Телефонный звонок, незнакомый номер.

– Алло?

– Боже мой, неужели это и в самом деле ты? – Голос глубже, более хриплый, но я безошибочно узнала говор. Я только что его слушала.

– Эмма, я знаю, что вы пытались со мной связаться, – сказала я. – Прошу прощения, что не ответила раньше. Я готова дать вам интервью в обмен на помощь.

Любую историю можно продать.

– Дорогая, мне ничего от тебя не нужно. Если честно, я надеялась, что никогда больше о тебе не услышу. Думала, что ты залегла на дно и зажила своей жизнью вдали от всего этого. От всех нас.

– Так и было. Но вы сами знаете, что сейчас происходит. Поэтому мне нужно вас кое о чем спросить…

– Разумеется, Арден… Оливия, – поправилась Эмма. – Послушай, хоть я тебе и написала, такие вещи лучше обсуждать лицом к лицу. Не пойми меня превратно, но я должна убедиться, что говорю именно с тобой.

– Понимаю.

– Ты в Северной Каролине?

– Я там живу. А прямо сейчас еду в Уидоу-Хиллз – надо кое-что выяснить.

– Если у тебя есть немного времени, я оттуда в двух часах езды. Тебе должно быть по пути. Заезжай – отвечу на твои вопросы.

По адресу, продиктованному Эммой Лайонс, я приехала в пригород Лексингтона – пейзажи из холмов и полей, навевающие мысли о далеком прошлом. Дом в колониальном стиле, перед ним – фонтан в центре небольшой ротонды, окруженной живой изгородью. Заехав в открытые железные ворота, я увидела Эмму, босиком спускающуюся мне навстречу. У ее ног семенила беленькая собачка.

Стриженые волосы, коричневые шорты, бледно-оранжевая блузка. Совсем не телеведущая на тех видео. Хотя улыбка та же.

– Ой, ты только глянь! – воскликнула она, когда я вышла из машины. – Я бы тебя ни за что не узнала. Надо же, как ты повзрослела!

За двадцать лет она заметно постарела. Чуть более резкие черты лица, без макияжа не такие большие глаза, морщинки, придающие естественность. Ей теперь должно быть за пятьдесят.

– Не возражаешь, если я взгляну на твое удостоверение личности?

Я протянула ей права, нисколько не обидевшись на просьбу. Я приложила много усилий, чтобы не походить на Арден Мэйнор. Эмма подняла взгляд с фотографии на меня, и я закатала рукав.

– Такое не подделаешь.