Девушка, которая взрывала воздушные замки

– Я понимаю. Но нам нужно знать, когда вы намерены опубликовать свою статью и что именно вы собираетесь написать. Я просто задаю вопрос. Я не пытаюсь оказать на вас какое-нибудь давление.

– Неужели?

– Поймите, Блумквист! Самое глупое, что я мог бы сделать в создавшейся ситуации, это попытаться повлиять на содержание вашей статьи. И в то же время я намерен предложить вам сотрудничество.

– Тогда объясните.

– Когда мы убедились в том, что в исключительно деликатной структуре системы государственного управления существовал заговор, я распорядился провести расследование.

Премьер-министр обратился к министру юстиции:

– Не могли бы вы точно объяснить, в чем заключается распоряжение правительства?

– Разумеется. Торстен Эдклинт получил задание выяснить не откладывая в долгий ящик, имеются ли доказательства. Он должен аккумулировать всю информацию и передать ее генеральному прокурору. А уж тот, в свою очередь, решит, следует ли возбуждать дело. Так что инструкция предельно четкая.

Микаэль кивнул.

– Сегодня вечером Эдклинт докладывал, как продвигается расследование. Мы довольно долго дискутировали о конституционных нюансах. Мы, разумеется, заинтересованы в том, чтобы все соответствовало букве закона.

– Естественно, – сказал Микаэль.

И по его тону нетрудно было бы догадаться, что он абсолютно не верит заверениям премьер-министра.

– Расследование находится сейчас на деликатном этапе. Нам пока еще не удалось выяснить, кто именно к этому причастен. На это потребуется время. Поэтому мы и послали Монику Фигуэрола пригласить вас на наше совещание.

– Она с этим прекрасно справилась. Особого выбора у меня не оставалось.

Премьер-министр нахмурился и покосился на Монику.

– Это я просто так сказал, – добавил Микаэль. – Она действовала просто образцово. Чем я могу быть вам полезен?

– Мы хотим знать, когда вы собираетесь опубликовать статью. Расследование, конечно, не афишируется, и, если выступите прежде, чем Эдклинт его завершит, вы можете испортить все дело.

– А когда вам хочется, чтобы я опубликовал материал? После следующих выборов?

– Это решать вам. Тут я повлиять не могу. Прошу только сказать, когда вы намерены напечатать статью, чтобы мы знали, когда у нас крайний срок окончания расследования.

– Ясно. Вы говорили о сотрудничестве…

Премьер-министр кивнул.

– Понимаете, при нормальных обстоятельствах я никогда не пригласил бы журналиста на подобное совещание.

– При нормальных обстоятельствах вы, вероятно, сделали бы все, чтобы не допустить журналистов на подобное совещание.

– Скорее всего. Но, насколько я понимаю, вас волнует множество факторов. Вы известны как журналист, который беспощадно борется с любыми проявлениями коррупции. Тут у нас с вами никаких противоречий не возникает.

– Никаких?

– Нет. Никаких. Впрочем, есть некоторые противоречия, возможно, юридического характера. Но у нас с вами одна цель. Если этот «Клуб Залаченко» на самом деле существует, то он не только является криминальной группировкой, но и представляет угрозу безопасности государства. Его необходимо ликвидировать, а виновные предстанут перед законом. Думаю, вы со мной согласны?

Микаэль кивнул.

– Насколько я понял, вы знаете об этой истории больше, чем кто-либо другой. Мы предлагаем вам поделиться сведениями. Если бы речь шла о стандартном полицейском расследованим обычного преступления, руководитель предварительного следствия мог бы вызвать вас на допрос. Но здесь, как вы понимаете, положение особое.

Микаэль помолчал, обдумывая ситуацию.

– А что я получу взамен, если соглашусь на сотрудничество?

– Ничего. Я с вами не торгуюсь. Если вы захотите опубликовать материал хоть завтра утром, пожалуйста. Я не хотел бы оказаться замешанным в какую-либо авантюру, сомнительную в конституционном отношении. Я призываю вас к сотрудничеству, поверьте, только ради нашего всеобщего благополучия.

– «Ничего» может означать довольно многое, – заявил Блумквист. – Я бы хотел вам признаться… Я страшно зол. Зол на государство, на правительство, на СЭПО и на тех мерзавцев, которые без всяких резонов упекли двенадцатилетнюю девочку в психиатрическую лечебницу, а затем еще и проследили за тем, чтобы ее объявили недееспособной.

– Судьбу Лисбет Саландер правительство уже взяло под контроль, – сказал премьер-министр и улыбнулся. – Микаэль, лично я глубоко возмущен тем, что с нею случилось. Поверьте мне, виновные не останутся безнаказанными. Но для начала нам нужно узнать, кто конкретно в этом повинен.

– Я понимаю, это ваши проблемы. Для меня же главное, чтобы Лисбет Саландер оправдали и признали дееспособной.

– Тут я не в силах вам помочь. Законы мне не подвластны, и я не могу воздействовать на решение прокурора и суда. Оправдать ее должен суд.

– О’кей, – сказал Микаэль. – Вы хотите сотрудничать. Тогда дайте мне возможность ознакомиться с расследованием Эдклинта, и я скажу вам, когда намерен опубликовать материал.