Девушка, которая взрывала воздушные замки

– О’кей, Юханнес. Я хочу, чтобы вы понимали – то, что я сейчас с вами обсуждаю, никак не связано с моими отношениями с Андерсом Хольмом. Я считаю вас одаренным журналистом. Вы хорошо пишете и умеете выделять важные детали. Иными словами, статья интересная. Проблема заключается лишь в том, что я не верю в то, что там написано.

– Уверяю вас, я ничего не приврал.

– Я объясню вам, почему статья вызывает у меня сомнения в достоверности. Откуда поступили сведения?

– Из источника в полиции.

– От кого именно?

Юханнес Фриск усомнился, это была вполне естественная реакция. Как и любой журналист в любой точке мира, он не хотел называть свой источник. С другой стороны, Эрика Бергер – главный редактор и имеет полное право требовать от него такую информацию.

– От полицейского из отдела по борьбе с особо тяжкими преступлениями, по имени Ханс Фасте.

– Кто кому звонил: он вам или вы ему?

– Он позвонил мне.

Эрика кивнула.

– А почему, как вы думаете, он решил вам позвонить?

– Я пару раз брал у него интервью, когда разыскивали Лисбет Саландер. Тогда мы и познакомились.

– И он знает, что вам двадцать семь лет, что вы временный сотрудник и что через вас он может предать гласности информацию, с подачи прокурора…

– Да, я все это понимаю. Но ко мне поступил сигнал из следственного отдела полиции; я поехал, попил кофе с Фасте, и он выдал мне информацию. Я процитировал его дословно. Разве я сделал что-то не так?

– Я уверена, что вы все точно процитировали. Дальше должно было произойти следующее: вы делитесь информацией с Андерсом Хольмом, который идет ко мне в кабинет, объясняет ситуацию, и мы вместе решаем, как нам поступить.

– Понимаю. Но я…

– Вы передали материал Хольму, который возглавляет информационный отдел. И поступили правильно. Это Хольм нарушил процедуру. Но давайте все же проанализируем ваш текст. Во‑первых, почему Фасте заинтересован, чтобы эта информация просочилась в прессу?

Юханнес Фриск пожал плечами.

– Вы не знаете, или вам все равно?

– Я не знаю.

– О’кей. Если я начну утверждать, что материал в целом – клевета и Саландер не имеет никакого отношения к анаболическим стероидам, что вы на это скажете?

– Я не смог бы доказать обратное.

– Вот именно. Значит, вы полагаете, что мы должны опубликовать материал, который, возможно, не соответствует действительности, только потому, что мы не имеем доказательств обратного?

– Нет, как журналисты, мы несем ответственность. Но ведь нам всегда приходится балансировать. Мы не можем отказываться от публикации, если у нас есть источник, который высказывает свои мнения.

– Это из области философии. Мы можем спросить, почему источник хочет опубликовать ту или иную конкретную информацию. Позвольте объяснить вам, почему я распорядилась, чтобы вся информация о Саландер проходила через мой письменный стол. Дело в том, что ни у кого в «Свенска моргонпостен» не имеется столько сведений по данной теме, кроме меня. Юридическая редакция в курсе того, что я владею эксклюзивной информацией на эту тему и не имею права ею ни с кем делиться. «Миллениум» будет публиковать материал, который я, согласно контракту, не имею права разглашать в «Свенска моргонпостен», несмотря на то, что я здесь работаю. Информацию я получила, будучи главным редактором «Миллениума», и в настоящий момент я оказалась между двух стульев. Вы понимаете, что я имею в виду?

– Да.

– И мои сведения из «Миллениума» позволяют мне категорически утверждать, что данный материал – клевета, целью которой является навредить Лисбет Саландер накануне судебного процесса.

– Навредить Лисбет Саландер нелегко, если иметь в виду уже все сделанные разоблачения…

– Эти разоблачения в основном строятся на домыслах и искажении фактов. Ханс Фасте – один из главных фальсификаторов; он постоянно утверждает, что Лисбет Саландер страдает паранойей и что она склонная к насилию лесбиянка, увлекающаяся сатанизмом и нетрадиционным сексом. Средства массовой информации приняли всерьез фальшивку Фасте только потому, что источник казался им серьезным, а писать о сексе всегда увлекательно. Теперь он продолжает свою клеветническую кампанию под новым углом, стремясь еще больше опорочить Лисбет Саландер в глазах общественности, и хочет, чтобы «Свенска моргонпостен» ему в этом способствовала. Извините, но пока я здесь, этому не бывать.

– Я понимаю.

– Правда? Отлично. Тогда я могу подытожить все сказанное одной фразой. Журналист обязан подвергать сомнению и критически оценивать – а не просто повторять – сведения, из какого бы высокопоставленного источника в государственных структурах они ни исходили. Вы пишете хорошо, но этот талант полностью обесценивается, если вы забываете об азах профессии.

– Я понял.

– Я собираюсь снять вашу статью.

– О’кей.

– Она не годится. Я не доверяю ее содержанию.

– Понятно.

– Но это не означает, что я не доверяю вам.

– Спасибо.

– Поэтому я собираюсь вернуть вас на рабочее место и предложить вам новое задание.

– Вот как?