Девушка, переставшая говорить

Ханна посмотрела на него, по ее щекам катились черные от туши слезы. Она отрицательно покачала головой.

Карстен подошел к окну в кабинете. Солнце мерцало над фьордом сквозь невесомые облака.

Кайса увидела ситуацию Туне намного раньше него. Карстен всегда поражался ее таланту чувствовать душевные состояния других, хотя его и обучали понимать выражение лица и язык тела. Он представил себе ту сцену на гравийной дороге в тот вечер, когда Туне исчезла, и почувствовал, в каком отчаянии она, должно быть, была. Но ему нельзя было погружаться в это чувство, нужно оставаться в здравом уме.

Правда ли то, что рассказали Лена и Ханна? Оставили ли они Туне в живых? Она могла удариться головой очень сильно и умереть от этого. Они могли спрятать ее труп. Нет, они бы рассказали об этом, во всяком случае Ханна. Она много раз уже чуть не рассказала обо всем родителям.

Когда он вышел к ресепшену, из кабинета Эвена Рунде появился Стефен Шпиц. Его лицо было ярко-красным, а лоб бледным.

– Это вы тут начальник? – Он выставил дрожащий палец Карстену в лицо. – Чем, черт побери, вы тут занимаетесь?! Вы что, вообще не контролируете своих людей? Вы не можете подозревать меня в убийстве Сиссель. Меня! Да я даже не могу убить… паука!

Его голос надломился. Он зажмурился с таким видом, как будто сейчас заплачет.

– Шпиц, вы можете ехать домой, – сказал Эвен.

– Тебе нужно научиться владеть собой, не давить на тех, кто этого не может выдержать, – произнес Карстен с улыбкой, когда Шпиц вышел за дверь.

Эвен вздохнул с напускной досадой в лице.

– Да, но ты же знаешь, это не всегда легко.

– Ты отпустил его?

– Да, у нас недостаточно поводов для задержания. Но пока не вычеркиваем его из списка. В день убийства Педера Воге он жил в отеле. Надо проверить его алиби.

– Окей, давайте соберемся всей командой, – предложил Карстен.

Пять минут спустя все собрались в переговорной. Вначале Эвен отчитался о допросе Стефена Шпица. Его показания совпадали с тем, что говорила Туне.

– Что он сказал о своем отношении к Сиссель? – спросил Карстен.

– Он заявил, что она пыталась закадрить его. Приближалась и наклонялась, такие выражения он употребил.

– И?

– Он говорит, что отказал ей. Но я не уверен, что он говорит правду. «Ей нужна была физическая близость», – процитировал Эвен Шпица. – Может, он и дал ей ее?

– Наша жертва – взрослая женщина, живущая с родителями и почти не имеющая контакта с людьми, перестала говорить, а это признак травмы. И если Шпиц говорит правду, то она не просто искала общения. Что можно тут предположить?

– Жертва насилия? – спросил Эвен.

– Именно. Поэтому у нее были книги о насилии.

– Но кем был насильник? Мог ли это быть ее отец?

– Возможно. Это может быть объяснением банана, подтверждающим сексуальную окраску преступления.

– Бьюсь об заклад, он ее и обрюхатил, – вставил Лауритсен.

– Возможно.

– В таком случае у нее был мотив убийства, – предположил Эггесбё. – Но она этого не делала, у нее же есть алиби.

– Да, но мог отомстить кто-то другой. Способ, каким был убит Педер Воге, начинает обретать смысл.

– Туне должна была что-то знать, – сказал Эвен. – Или увидеть кого-то.

– Возможно, – еще раз повторил Карстен.

Эвен вышел к доске со всеми тремя делами.

– Как бы то ни было, мы на шаг продвинулись в деле Сиссель Воге. Теперь у нас есть более точное время смерти. – Он указал на доску: – Двадцать первое ноября, четыре часа дня. Это также дата последней записи в ее ежедневнике, а последний раз Сиссель видели в магазине. Это тот же день, когда Шпиц звонил ей в дверь, с его слов. Он был там без чего-то шесть, то есть через два часа после того, как ее видели в магазине.

– И так как она была одета в то черное платье, в котором ее рисовал Шпиц, логично будет предположить, что ее убили прямо перед тем, как он пришел, – добавил Лауритсен.

– Да, она сделала покупки и пошла домой. Дорога из магазина занимает около двадцати минут. Потом оделась, накрасилась. Еще минимум полчаса, вероятно, больше. Это оставляет нам окно примерно в час, между без десяти пять и без десяти шесть вечера. И это означает, что она была мертва за девять дней до того, как Бенте Рисе обнаружила ее тридцатого ноября. – Карстен перевел взгляд с одной доски на другую и показал на фотографию Туне: – И если Шпиц не наш преступник или речь не идет о травле, вопрос в том, видела ли Туне кого-нибудь еще, кроме него.

Эвен подошел к столу и полистал свои бумаги.

– И это не невозможно. Она была на пробежке, а вернулась домой около половины шестого.

– Нам нужно проверить истории девочек и посмотреть, что выяснится из пробы ДНК Шпица, плюс копнуть глубже его жизнь, – сказал Карстен. – Наконец-то дело сдвинулось с мертвой точки.

50