Девушка с глазами цвета неба

Тем временем Джордж уже держал в руке целое крыло шоколадного замка с красным марципановым флагом, и я видела, что он сейчас швырнет его в голову Элиоту. Я вскрикнула от ужаса и хотела отругать сына, но Агги остановила меня.

– Что они будут делать, если перестанут бросаться едой друг в друга? – Она пожала плечами. – Это всего лишь торт.

– Он стоил почти двадцать фунтов, – возразила я, потирая лоб, – плюс плата за парковку. Элиот весь в шоколаде.

– Слава богу, что есть стиральная машина. – Она засмеялась и сунула в рот сосиску в тесте, вернее, оставшееся тесто. Казалось, она не замечала, что Джордж и Элиот уже выели все сочные сосиски.

– Мне бы хотелось быть такой, как ты, – сказала я.

– Как я? – удивилась она. – Почему?

– Ты легко относишься к таким вещам.

– По-моему, ты иногда просто перестраховываешься. Ты все время смотришь за Джорджем, словно знаешь, что что-то будет не так.

– Но если я не буду смотреть, он может выпрыгнуть из окна или…

– Если Джордж ушибется, разве это не станет для него полезным уроком? Элиот сказал, что у Джорджа СДВГ, хотя он и понятия не имеет, что это такое. Может, я скажу сейчас глупость, но разве не у всех детей можно разглядеть гиперактивность и дефицит внимания?

После такого вопроса мне обычно хотелось врезать этому человеку в зубы. Но Агги моя новая подруга, и я сдержалась.

– Есть нормальные дети, которые шалят время от времени, и есть Джордж. Клянусь жизнью, это не результат плохого воспитания. Это нарушение химического равновесия в мозгу, оно затрагивает части мозга, отвечающие за концентрацию, внимание и импульсивность.

– Значит, он действует, не думая, например, перебегает через оживленную дорогу?

– Совершенно точно. Джордж не в состоянии фильтровать всю информацию, которую получает его мозг, поэтому он часто отвлекается.

Эл сказал, что он принимает во время ланча таблетку?

– Да, риталин, стимулянт центральной нервной системы.

– Черт побери, он сидит на амфетамине?

– Да, и поверь, как мне тяжело давать своему ребенку наркотик. Но без него он не сможет вообще ничего сделать.

Агги задумчиво кивнула.

– Как ему поставили диагноз?

– Мы собирались в школу, но Джордж забыл свою спортивную сумку. Я велела ему принести ее…

* * *

– Я не могу, – ответил он. – Там наверху что-то…

– Быстро беги наверх.

– Там дымы.

– Не говори глупости. – Я нервно засмеялась.

– Там идут дымы из радиатора. Они сожгли у меня лего.

Джордж, я была в твоей комнате пять минут назад, все было нормально.

– Разве ты не чувствуешь запах горелого? – У него сильно дрожали руки, на лбу выступил пот. Я испугалась, схватила трубку и позвонила Финну.

– Передайте, что это срочно.

Джордж трясся, словно в ужасной лихорадке.

– Что с ним такое? – шепотом спросила я у Финна.

– Не знаю, но мы разберемся. Не волнуйся. Сейчас я приеду.

– Посиди со мной, Джордж. – Я укрыла нас пледом. – Папа уже едет.

– У меня на руках какая-то химическая гадость. – Он тряс руками. – Сними ее с меня!

Я баюкала его, уговаривала, что все будет хорошо, а сама со страхом чувствовала, что это только начало.

* * *

– Черт побери. Что было потом? – спросила Агги.

Мы показали его ведущему детскому психологу. Диагноз – СДВГ. Тут нет определенного теста, диагноз в основном опирается на поведенческие и психологические анкеты, которые заполняют родители.

– Проклятие. Представляю, что вы пережили.

– Да, но я с самого начала чувствовала, что что-то не так. «Он возбудимый ребенок», – говорила патронажная сестра-индианка. Она всегда ярко красила губы, а с них губная помада всегда переползала на передние зубы. – Агги засмеялась. – В игровых группах он всегда сидел в углу и занимался чем-то своим. С другими детьми не играл.

– Элиот сказал, что акулы едят только тех, кто их раздражает, – крикнул Джордж. – Это правда, мам?

– Они могут тебя съесть, если примут за черепаху, – добавил Элиот. И они снова стали швырять друг в друга куски торта.

– Господи, что я ною и жалуюсь, раз у тебя есть Эл.

– У него мышечная дистрофия, – сказала Агги. – Плохо работают мышцы. Это редкое генетическое расстройство, при котором мышцы дегенерируют до такой степени, что утрачивают свои функции. Раньше Элиот мог ходить, мог плавать, а теперь… – Ее глаза наполнились слезами. Я коснулась ее руки.

– Как жалко. Жизнь иногда бывает такой несправедливой, правда?

– Джози, давай отложим наши горестные истории на другой раз? Сегодня праздник. – Она взяла в руки тряпичного кролика-марионетку со странным именем «мистер Муки». – Кто его подарил?

– Кларки.

– Вот эта тема поинтереснее. – Она оживилась. – Как ты с ним познакомилась?

– Мы вместе росли.

– Какой он соблазнительный.

– Соблазнительный?

– Черт побери, да. – Она накрыла ладонью свой рот, словно спохватившись. Я улыбнулась.

– Я спросила не о том, соблазнительный Кларки или нет. Меня позабавило само слово.

– Он выглядит артистичным, словно писатель или музыкант. Понимаешь, он из тех мужчин, которые привлекают тебя, хотя вроде бы в них нет ничего особенного.

– Пожалуй. – Я призадумалась.

– Между вами когда-нибудь что-то было?

– В общем-то, нет.

– Как это понять?

– Нет, не было.

– Он сейчас один?