Девушка с характером

– Париж – это мечта, мама. Мы непременно должны как-нибудь туда съездить, и ты тоже, Лиза. Уже ради одного только Лувра стоит. Но прежде всего – атмосфера знаменитого города, мода, магазины, люди со всего света. Конечно, французы там тоже есть…

– Пауль, позвони быстренько на фабрику, – попросила его мать. – Скажи отцу, что Китти приехала.

Пауль послушно пошел к телефону в кабинет отца и попросил соединить с ним.

– Пауль? Ты когда вернулся?

Отец говорил нервно. Неужели очередная машина вышла из строя?

– Полчаса назад, отец. Китти снова дома, сидят с мамой и Лизой завтракают. Ты, может, хочешь…

– Приходи на фабрику как можно скорее, – перебил его Иоганн. – Ты мне нужен. И скажи Алисии, что обедать я не приду. – И с легким щелчком повесил трубку.

Да уж, абсолютно в духе папы. Ни слова о возвращении Китти. Ни ответа, ни привета. Только сухое замечание, что не придет обедать. Бедная Китти, похоже, над ее головой собираются грозные облака отцовского торнадо. Курсы машинисток-стенографисток, сестер по уходу за грудными детьми или медицинских сестер стали бы для нее самым безобидным вариантом. Или он сошлет Китти к тете Хелене и дяде Габриэлю, или вообще в поместье в Померании к дяде Рудольфу и тете Эльвире.

В столовой Пауль застал обеих сестер в объятиях друг друга, тут же ему сообщили, что Клаус фон Хагеман сделал Элизабет долгожданное предложение. Для Китти это известие стало невероятным облегчением, она призналась, что все время чувствовала себя виноватой. Она всеми святыми клялась, что никогда никаких чувств по отношению к лейтенанту не испытывала, хотя Элизабет не верила ей ни на минуту.

– Лиза, между нами было так много недопонимания!

– Бог свидетель, Китти, как ты права. Но теперь с этим покончено…

– Раз и навсегда! Ты уже знаешь, что наденешь на помолвку? Голубое? Или темно-зеленое?

– Ну нет. Мари придумает мне платье, мы с мамой уже купили ткань.

Поскольку бедняжка Мари еще не знала этой грандиозной новости, сестры побежали в комнату Элизабет рассматривать ткань и всякие воздушные кружева. После того как дверь за ними затворилась, Пауль с матерью остались наедине.

– Он придет в воскресенье, – наконец произнесла Алисия и допила остатки кофе. – Официально просить ее руки.

Было непохоже, что мать в восторге по поводу предстоящего торжества. Отец, скорее всего, тоже не особо рад. Во-первых, ему претил благородный титул фон Хагеманов, во-вторых, кроме перспектив повышения по службе лейтенант мало что мог привнести в их союз с Элизабет. Но прежде всего Иоганн Мельцер не мог простить молодому человеку то, с каким пренебрежением он отнесся к его старшей дочери. После побега Китти Хагеманы, как и многие другие так называемые друзья, перестали общаться с Мельцерами. У Пауля появилось нехорошее подозрение, что в городе стало известно о планах Альфонса жениться. Банкир Бройер хотел породниться с фабрикантом Мельцером. Эта информация вполне могла подтолкнуть лейтенанта к тому, что вопреки всем прошлым конфузам он вновь стал рассматривать Элизабет как выгодную партию. Но вполне возможно, все было иначе: необязательно приписывать человеку только плохое. Быть может, фон Хагеман осознал, что Элизабет – женщина, которая ему нужна.

Женщина, которая нужна…

– Давно хотел спросить тебя, мама. Что тебе вообще известно о Мари?

Алисия удивилась вопросу сына и взглянула на него с легким беспокойством:

– Почему тебя это интересует?

Тогда он рассказал о найденной Китти в Париже фотографии матери Мари и Якоба Буркарда.

– Якоб Буркард? Ты уверен, Пауль? Это очень странно… Иоганн рассказывал, что Мари незаконнорожденное дитя одного из служащих. О матери лишь однажды упомянул, что она вела безалаберный образ жизни. Что была художницей. По крайней мере, считала себя таковой. Но отец Мари, кажется, был порядочным человеком, поэтому Иоганн всегда присматривал за девочкой. В сентябре прошлого года он предложил взять ее на кухню помощницей. Так она и сделала.

– А имя служащего он не называл?

Алисия вздохнула. Она не помнит. Мари зовут Хофгартнер, но, кажется, это имя матери.

– Так и есть, – подтвердил Пауль. – Луиза Хофгартнер, так ее звали. Скажи, что ты знаешь о Якобе Буркарде? Не он был отец Мари?

– Почему именно сегодня мы должны копаться в прошлом, Пауль? – неохотно ответила мать. – Китти вернулась, к тому же в доме родилось прелестное дитя. Сегодня радостный день.

– Пожалуйста, мама, – настаивал он.

Алисия потерла виски – признак надвигающейся мигрени – и выразила недоумение по поводу странного любопытства сына.

– Ну, расскажи, мама, – старался подольститься Пауль и взял руки матери в свои. – Или есть что-то, чего мне знать не положено?

– Какая ерунда!

Алисия иногда видела этого Якоба Буркарда, когда они с Йоанном только поженились. Среднего роста, очень худой человек с мечтательными темными глазами. Родом он из Тироля, если она правильно помнит, происходил из бедной крестьянской семьи, робкий, не знавший общества человек. Уже одно то, как он был одет, выдавало в нем простака, и Алисия была рада, когда он перестал приходить к ним в дом.