Девушка с характером

Элизабет с серьезным видом кивнула, вытерла рот салфеткой и подлила кофе. При этом заметила, что, по ее мнению, вся эта история во многом научила Китти жизни. Теперь она, вероятно, способна отличить человека с серьезными намерениями от мошенника, и вообще – ей невероятно повезло с Альфонсом, который, несмотря на все ее эскапады, все еще хотел быть рядом.

– Ну что же, – с улыбкой молвила Алисия, – если все так, как мы себе представляем, не за горами помолвка. Пресвятая Дева Мария, то-то будет пересудов!

Элизабет уверенным движением поставила чашку на блюдце.

– Кстати, мама. – Она откинулась на спинку стула. – У меня есть для тебя новости, уверена, они тебя порадуют.

Алисия, которая уже собиралась было почитать оставленную Иоганном газету, насторожилась. Не все новости, касающиеся дочерей, служили поводом для радости.

– В самом деле? Я тебя слушаю.

Элизабет поигрывала голубой подвеской – подарком отца, которую часто носила в последнее время. Потом взглянула на мать и улыбнулась. Получилось немного вымученно.

– На прошлой неделе случаю было угодно, чтобы у Доротеи я столкнулась с одним хорошим знакомым. Ты ведь помнишь лейтенанта фон Хагемана?

Алисия побледнела. Разумеется, она помнила молодого человека, хотя воспоминания и не были особенно приятными. После его ухаживаний за Элизабет он вдруг решил жениться на Китти, после чего несколько месяцев не давал о себе знать.

– Лейтенант не кажется мне тем, с кем тебе следует поддерживать близкие знакомства, Лиза!

Последовал резкий ответ. Что фон Хагеман, в сущности, исключительно человек слова, хотя в своих чувствах и немного импульсивен, что является не дефектом, а признаком честности. Безусловно, ее очень задело, когда он неожиданно переключился на младшую сестру, но с тех пор они много говорили, и лейтенант глубоко раскаялся и устыдился. К его чести, нужно сказать, что он не единственный, кто подпал под действие чар Китти, бог тому свидетель.

– Много говорили? – в ужасе спросила Алисия. – Где и когда у вас была такая возможность? У Доротеи?

– Ну вот опять, мама. Из всего, что я тебе рассказала, ты услышала только это? Что я беседовала с лейтенантом фон Хагеманом. Ну хорошо, мы виделись у Доротеи. Но мы часто выезжали на автомобиле, он учил меня водить.

Новость прозвучала для Алисии как гром среди ясного неба. Ее благовоспитанная дочь садилась в машину в мужчине. По всей видимости, они находились там вдвоем. Господи, их точно видели и узнали…

– Мама, приди в себя. Лейтенант фон Хагеман сделал мне предложение.

Алисия приняла эту новость без восторга. Предложение. Все-таки предложение. Кажется, у него серьезные намерения. И именно Хагеман.

– Он просит у вас аудиенции в воскресенье в три часа.

– То есть ты приняла его предложение?

– Да, мама.

Алисия на мгновение закрыла глаза. Почему она решила, что есть причины для беспокойства? Молодой человек имеет право на ошибку, особенно если спустя время он снова находит верный путь. Именно так и сделает ее дочь Китти, когда вернется на виллу. Так почему не признать за Клаусом фон Хагеманом право снова встать на верный путь?

– Ты любишь его, Лиза?

Она ответила матери улыбкой. Теперь, когда она признался ей в любви и они всю жизнь будут вместе, можно говорить об этом открыто. Она увидела его два года назад на первом балу в доме Манцингеров и с тех пор не могла забыть.

– Мы оба прошли испытания, мама. Тем крепче и честнее будет наш союз.

Алисия подошла к дочке, обняла и пожелала ей всего счастья мира. Затем произнесла трогательные слова о том, что любовь – это чудо, подаренное людям Господом, и что она тоже вышла замуж по любви и до сих пор ни разу не раскаялась.

– Спасибо, мама! Я так счастлива… Кажется, как никогда в жизни!

Алисия обняла всхлипывающую Элизабет, покачала ее, как маленькую, и сама была готова заплакать. Ах, все будет хорошо. Господь хранит ее и всю их семью, весь дом…

Внизу раздался крик. Мучительный крик девушки, страдающей от жестокой боли.

– Что это? – в ужасе воскликнула Алисия.

Элизабет крепче обняла мать. Она решила, что это на кухне – в доме ее подруги Софи повариха недавно отрезала себе два пальца при разделывании мяса.

– Не говори такого, Лиза. Там явно что-то упа…

И снова душераздирающий крик. На сей раз он ослаб до хрипа, потом возобновился, и усилился, и наконец перерос в стоны. Дверь в столовую распахнулась; привалившись к дверному косяку, стоял белый как мел Гумберт, зажимая рукой рот.

– Гумберт, ради всего святого! – посмотрела на него Алисия. – Что такое происходит внизу?

Горло у него перехватило, он был не в состоянии воспроизводить членораздельные звуки, лишь спустя несколько мгновений наконец смог сказать. В это время из верхних комнат по лестнице бежали Эльза и Шмальцлер.

– Эта баба… на полу на кухне… юбки задраны… все в крови… мне… мне… так плохо…

– О ком ты, Гумберт? Несчастье с Брунненмайер? Или с Ханной? Да говори же!

Алисия почувствовала руку дочери на своей руке.

– Мама, я думаю, это Августа. Наверное, она рожает.