Та, не слыша меня и не видя, не отрывала глаз от своего кумира — реальный мир для неё больше не существовал… Тогда я сама бросилась ловить Николя. Со мной побежали Луи и Винни. Мы чуть не поймали Нико у самой сцены. Он как-то проскочил сквозь охра ну — его, малыша, даже не заметили, зато нас троих не заметить было трудно! Нас остановили и на грубом немецком куда-то послали.Я пыталась по-французски объяснить, что мы хотим забрать своего ребёнка. Немцы смотрели на меня как на полоумную. Луи принялся втолковывать им то же самое, только на английском — бесполезно. Один Винни нашёл правильное решение — позвать Кристину. Крис примчалась, по-немецки обматерила охрану, кинулась вперёд и подхватила Нико на руки — ребёнок стоял под самой сценой и звал Питера, крича ему:— Папа!
Но… сомневаюсь, что его было слышно.Николя залился слезами. Всем было грустно. Крис потихоньку успокаивала Нико. Потом она сказала, что, когда взяла сына на руки, её взгляд встретился со взглядом бритвоглазого Питера и он даже улыбнулся им сверху!— Посему мы усли? — канючил Николя, дёргая мать за рукав.
— Потому что стоять там запрещено.
— Но он ведь мой папа!
— Нет, Нико, это не твой папа.
— Как не мой?! — Ребёнок округлил глаза — мир его надежд был беспощадно разрушен. — Тогда кто мой папа?
Кристина хмуро свела брови и сжала в руке его маленькую ладошку.— Я тебе потом расскажу.