Дежа вю

— Я тебе налью, — засуетился Олег, — борщ, на самом деле, лучше сегодня съесть.

— Да нет, нет, спасибо. Наоборот, на следующий день он только вкусней становится. Настаивается, понимаешь?

— Как интересно! — подивился он.

И увидел ее глаза, в которых плескался неподдельный ужас.

— Так и получается детский сад, — медленно проговорил Олег, отвернувшись к окну. — Что за бред мы сейчас несли, а?

— Не знаю, — выдохнула она, — может, кофе перепили?

— Кстати, нет у меня супруги.

— А я разве спрашивала?

— Ты ее упомянула.

— Кого?

— Супругу. Несуществующую.

— У…

— Угу.

Великолепно! Вот она — увлекательная беседа! Дело, кажется, налаживается. С помощью междометий можно общаться весьма плодотворно.

Ты ему — «У». Он тебе — «Угу». Ты ему — «А». Он тебе — «Ага». Ты ему — «Бе». Он тебе — «Me». Нет, это уже слишком!

— Морозов, а ты почему не спрашиваешь? — Она скроила недоверчиво-ироничную физиономию. — Или тебе неинтересно?

— Что?

— Есть ли супруг у меня?

Ой, как же все запущено, тут же выругалась она на себя. Ты что, как в десятом классе, будешь хвалиться наличием жениха? То есть, законного мужа!

Впрочем, в десятом классе у нее еще не было жениха и, следовательно, некем было хвалиться. Стало быть, сейчас отыгрывается.

— Я знаю, что ты замужем, — произнес Олег и тяжелым взглядом уперся куда-то в район ее солнечного сплетения.

Тина невольно пробежалась пальцами по пуговкам блузки.

Морозов поднял глаза, хмыкнул невесело. Будь что будет. В самом деле, что за детсад они устроили? Он скажет ей, в этом нет ничего зазорного или смешного. Да вообще, пусть думает, что хочет!

— И про агентство твое знаю. И про детей.

— Откуда? — она с трудом осмысливала его заявление. — Что это значит? Ты следил за мной, что ли?

— Нет, я просто читаю газеты и сопоставляю факты. Это моя работа, в конце концов.

— Насколько я помню, раньше ты сам писал в газеты. Сменил род деятельности? Ты что теперь, бравый чекист? И потом, Сашка с Ксюшкой не наследники британской короны, чтобы о них писали в прессе! Что ты все вынюхиваешь, Морозов! Опять расследование затеваешь, писака безмозглый! Мало тебе хвост прищемляли, еще хочешь? Могу устроить!

И как это она не задохнулась от гнева! Сама не ожидала, что его пренебрежительный тон и утомленно-безразличное выражение лица, когда он говорил о ее детях, так на нее подействуют. От злости она готова была вцепиться ему в физиономию!

Олег это понял и задвинулся поглубже на полку. Спросил оттуда:

— Ты с ума сошла?

— Это ты сбрендил. Откуда ты знаешь про моих детей? Общих знакомых у нас нет, рекламные плакаты с их изображением я не заказывала, значит, ты следил за нами? Следил?

— Просто время от времени бывал в тех же местах, что и ты. Успокойся, Алька.

Алька так Алька. Сейчас не это главное. В тех же местах?!

— Ты бываешь в Москве? — уточнила она.

— Бываю.

— А зачем?

Потому что до сих пор страстно тебя люблю, ответила она за него и чуть истерически не расхохоталась. Глядя на ее закушенные губы, Олег заволновался:

— Тебе плохо?

— Мне хорошо, — выдавила она, — ты не ответил.

— А… Ну… Я часто приезжаю в Москву, по делам.

— Ты стал деловым, — похвалила Тина, переводя дух, — и в какой отрасли?

— В литературной.

— Собственное издательство? — светским тоном осведомилась она.

— Я пишу книги, — морщась от собственных слов, признался он.

Пишет много лет. Пишет хорошо, если судить не по критическим статьям, а по сумме гонораров. Называется писателем, и в этом качестве едет на презентацию очередного опуса. А представляться так и не научился. Автор романов? Литработник, как стояло бы в дипломе, если бы в свое время его не выгнали из института?

— Пишешь книги?.. — Она закашлялась, пробормотала через минуту: — Значит, твоя мечта сбылась…

— Можно и так сказать.

— Но откуда все-таки ты обо мне знаешь? — снова нахмурилась Тина. — Или писатель у нас все равно что опытный разведчик?

— Успокойся, — повторил он, — так получалось, что мы несколько раз сталкивались. Только ты меня не замечала.

— Ты был загримирован? Набирал материал для книги, изображая официанта? Или старушку на паперти?

— Ты и раньше за словом в карман не лезла, — прокомментировал он.

— Никогда не могла понять этого выражения. Ну кто же хранит слова в кармане? Обычно в голове. Или я ошибаюсь?

Олег молча улыбнулся.

— Ладно уж, — сказала она, — ешь свой борщ, приготовленный несуществующей супругой.

— Я бутербродами сытый, — откликнулся он, предпочтя не заметить упоминание о супруге.

Тина поерзала на сиденье и уточнила-таки:

— Так получается, ты развелся, Морозов?

— У кого получается?

— Не хочешь говорить, не говори, — она пожала плечами. — Мне-то что.

— Тебе любопытно, — возразил он, — и я скажу. Ты бы сразу спросила по-человечески, чем вокруг да около ходить!

Она с досадой стукнула чашкой по столу:

— И как же я должна была спросить тебя о семейном положении?

— Вот примерно так, как сейчас.

Он сохранял серьезное выражение лица, но разговор ему очень нравился. Наконец-то она ожила, наконец-то расслабилась, и ее раздражение, насмешливость выглядели намного приятней, чем давешняя холодная любезность.