Дежа вю

— Ладно, Морозов, — нетерпеливо заговорила Тина, — мне на самом деле любопытно. Ты был женат?

— Нет.

— Что, ни разу? — округлила она глаза.

И тут же вспомнила бабку из квартиры на улице Лунной.

Развеселилась, дура! А он, между прочим, тебя бросил буквально у алтаря, чтобы через неделю другую под венец поволочь! Вот потому ни разу и женат не был, что та — другая! — убилась накануне свадьбы. От такого любой умом тронется и уж наверняка про женитьбу больше и не задумается никогда.

Погодите-ка, так бабка же сказала, что на похоронах той девицы была мать Тины. В качестве матери невесты. И на могиле та же дата, что старушка упомянула. Не считая самого ужасного — фамилии, имени, отчества девушки, которой в природе не существовало. Была Валентина Прошина — по маминой девичьей фамилии. Потом стала Тина Чупицкая. А вот той, что на памятнике обозначена, никогда не было.

Кого же там похоронили?

Тезку Тины, рожденную с ней в один день? Да еще и вознамерившуюся выйти замуж за того же человека!

— Ты что?

Олег смотрел на нее обеспокоено. Бог знает, что творится у нее в голове, но с лицом точно не все в порядке. То краснеет, то бледнеет. Язвительную улыбочку прибрала, сидит, губы кусает. Про глаза говорить страшно, не то что смотреть в их темную пропасть, из глубины которой медленно, но верно поднимается ужас.

— Что ты? — повторил Морозов.

Она с досадой отмахнулась, не слушая и не слыша.

При чем тут тезка? Какая тезка? Ее родная мать была на похоронах! Дочку в последний путь провожала!

Значит, никакой другой суженой-ряженой не было?

Значит, в могилке Тина лежит?

А здесь кто?

Кажется, на этот раз она точно сойдет с ума! Ведь клялась и божилась, что думать об этом не станет. Памятник ей привиделся, а все остальное старушка напутала. Звучит логично. Так оно и есть.

Ну черт ее дернул спросить про жену, а?

Вдруг перед носом замаячила ладонь с чем-то белым посерединке. Опять глюки, обреченно подумала Тина.

— Давай, давай, глотай. Теперь запей. Очень хорошо. Молодец.

— Что это было? — будто очнувшись от обморока, она покачивалась на лавке, неуверенно придерживаясь за край стола.

— Успокоительное.

— Чего, чего?

— Обыкновенная таблетка, — рассердился он, — на тебе лица не было, я решил, что надо… — Он присел перед ней на колени. — Ты как будто увидела привидение… Это я на тебя так действую?

— Ты ни при чем. То есть, отчасти, конечно, и ты там присутствовал. Бабушка сказала, ты на ней жениться собирался.

— Я?! — обалдел Олег. — На бабушке? Жениться?

Тина в бешенстве ударила его в плечи.

— Ты меня слушаешь вообще? Или у тебя мозги от старости сплавились?

— Я не старый, — с серьезным видом возразил он, — но слушать тебя опасно для здоровья. Ты сказала, что бабушка сказала, что я на ней хочу жениться. Я правильно понял?

Тина помотала головой.

— Да нет же! Я сказала, что бабушка мне сказала…

— Попробуй выразиться иначе, — быстро перебил он, схватившись с отчаянием за виски.

— Хорошо, — выдохнула она, собралась с силами и медленно пересказала то, что узнала от старухи.

Вернее, попыталась пересказать. Внятного изложения никак не получалось. И еще — сбивало с толку лицо напротив, мрачнеющее с каждой секундой.

— Это еще не все, — «успокоила» Тина, перескакивая с места на место, но все же добравшись до собственных похорон, — я сама видела могилу. Свою могилу понимаешь, Морозов?

Она посмотрела на него в ожидании ответа, и хмурая тяжесть его взгляда ошеломила ее. Тина даже забыла о собственных переживаниях.

— Ты что? — спросила она встревоженно, так же, как некоторое время спрашивал ее он.

— Ничего. Рассказывай дальше.

— Тебе мало, Морозов? — всплеснула руками Тина. — Я чуть с ума не сошла от всего этого! А ты сидишь тут спокойненько и просишь рассказывать дальше?!

— А ты хочешь, чтобы я скорую тебе вызвал?

Несколько секунд она таращилась на него в полной прострации. И наконец поняла.

Действительно, глупо получилось. Чего она ждала? Зачем она рассказала? Ему нет до этого никакого дела, он не принял ее всерьез и думает сейчас о чем-то своем.

Какие еще старушки?! Могилки, невесты…

Позвольте, но невеста-то была его!

— Даже если ты не хочешь, тебе придется разобраться в этом, — заявила Тина тем тоном, которым отдавала приказания секретарше. — Тебя видели напохоронах, значит, ты имеешь к этому отношение, и просто обязан…

— Ты переутомилась, — оборвал ее Олег, — какие похороны? Ты же сама сказала: старушка в маразме!

— А надгробье с моим именем?

— Чья-то злая шутка, — пожал плечами он.

Остановись, мысленно заорал он на себя, сейчас же прекрати это издевательство! Ты представляешь хотя бы, каково ей?! Немедленно открой рот и скажи правду! Ты давно хотел это сделать!

Хотел, но не мог себе позволить.

Объяснить ей сейчас? А как?

Ах, так мы трусим?

Может быть! Да и вообще… Она же с ума сойдет, если узнает…

Если уже не сошла — из-за того, что открылось без тебя!

— Тина, — впервые он спокойно произнес это имя, — Тина, пожалуйста, не смотри так! То, что ты рассказала, не имеет никакого значения! Разве важно, что именно случилось тринадцать лет назад?

— Ты заговорил, как психоаналитик, — усмехнулась она.